Джаку, не скрывая восхищения,
пал на колени первым. Следом — Зинда Чашм и Кайхосров Джиляны,
знакомые с вождём бессчётное количество лет и почитавшие его за
многие заслуги. Друг за другом соколы опускались на
землю.
— Клянусь Аллахом и всеми
пророками, Мавераннахр будет принадлежать нам, — заключил Тимур. —
И нет иного будущего, кроме нашего.
Позже взволнованный лекарь
шепнул Джаку, что его подопечный не испил макового молока. Господин
добрался до юрты, сошёлся в поединке — и всё это время терпел боль.
Без жалоб на своё состояние он разделил трапезу. Ничто не согнало с
лица Тимура суровости, ни лакомства, ни попытки друзей шутить.
Мужчина отдавал распоряжения, не срывая голос, оставляя рассудок
ясным несмотря на кость, раздробленную железом.
— Всё потому что Аллах его
самого сотворил из железа, — ответил Джаку, кинув насмешливый
взгляд на удивлённого Ахмада.
Тому был любопытен Тимур.
Только наедине с лекарем он становился собой: не пряча усталости,
ложился на шкуры и, чтобы отвлечься, начинал рассказывать истории.
Говорил о разном. О детстве, когда носился с мальчишками по
кишлаку, о матери, всегда встречавшей его объятиями и крепкими
поцелуями, об учителях, которые рассуждали о жизни мудро и
красноречиво. Ещё в раннем возрасте Тимур сознавал, что жаждет
большего.
Однажды поутру Ахмад застал
бека за разделыванием барана.
— Господин, вы бы приказали!
Слуги и сами могли…
— Это пожертвование. В мирное
время я готовлю мясо для бедных, — Тимур улыбнулся, заметив, как
удивлён юноша. — Отчасти я виноват в том, что Каркара потерпела
убытки. Победителям нужны трофеи, с этим спорить нельзя. Но ни у
какого правителя нет права закрывать глаза на страдания народа.
Много лет назад…
Мужчина вздохнул.
— Много лет назад я попал в
бурю. Была лютая зима, найти укрытие не удалось, и я уже стал
задумываться о смерти, как вдруг меня нашла одна престарелая пара.
От холода я почти не чувствовал рук и ног. Они отвели к себе,
обогрели, дали поесть. Эти люди были рабами. Ничем, кроме маленькой
юрты, не владели и еды припасли немного. Но они поделились. И
знаешь, Ахмад, что самое странное? Старики были счастливы. По их
словам, они прожили вместе всю жизнь и главным богатством считали
семью. Когда отец нашёл меня, я попросил даровать им
свободу.
Тимур задумчиво покрутил
ножом.