Я посмотрел на аккуратную ямку и задумался. Сейчас всё решится,
нечего себе голову ерундой забивать, нужной, но сейчас не особо
важной.
Выпрямившись, я чётко прочитал вызов, вплетая в него имя демона
Мазгамона. Не то что, Мазгамон был моим другом, нет. В Аду нет
такого понятия, как дружба. Есть приятельские отношения, которые
могут привести к некоторым одолжениям, но на этом всё.
Мазгамон работал вместе со мной в Адской канцелярии, и был
демоном перекрёстка. Невысокого пошиба, так мелкие сделки, ничего
особенного. Это у него на мальчишнике я так неудачно сыграл в
карты, что в итоге потерял свою демонскую сущность. Так что, можно
сказать, что мы были приятелями. И он точно должен знать, какого
пернатого серафима произошло у него на празднике.
Вот только в момент заключения контракта, демон перекрёстка
становится всемогущ, даже демон первого уровня, каким и был
Мазгамон. Вот на этот эффект я и рассчитывал, когда брал с собой
фото и осуществлял вызов. Правда, тут был нюанс, на фото был
изображён другой человек, и я не могу ставить на кон его душу
вместо своей. Но, с другой стороны, на хрена мне душа? Я всю жизнь
жил без этого вредного придатка и с радостью отдам её вот прямо
хоть сейчас, лишь бы снова стать демоном.
А интересно, есть ли вообще у демона душа? То есть у меня,
сейчас, когда я смертен? Какой интересный философский вопрос, на
самом деле. Если случится так, что есть, то можно в контрактике
сделать пометочку, заменив годы на пять минут и вуаля, я снова
дома.
Вот из-за этого нюанса, который состоял в попытке подлога во
время вызова, я и призывал Мазгамона. Может быть, с приятелем
получится договориться, чтобы он забыл про парня на фото и
вычеркнул его имя из списков призвавших. Как однажды сказал один
весьма одиозный демон: «Мы не Уолл-Стрит, мы Ад!» Поэтому сделки
должны быть проведены максимально чисто, чтобы комар носа не
подточил. Всё-таки душа на кону, и пернатые очень пристально за
этим следят.
Хлопок телепортации прозвучал довольно быстро. Надо же, как
спешит. Ну ещё бы, души местных аристократов редкость и дефицит,
можно и на повышение пойти, если кого покрупнее захомутаешь.
— Доброго вам дня, Валерий Юрьевич, — раздался позади меня
вкрадчивый голос. Я поморщился. Неужели я также мерзко звучу? Меня
передёрнуло, и я медленно обернулся, успев увидеть раздражение на
холёной морде демона, заметившего мои передёргивания. — Так, ты не
Валерий Юрьевич Малышев, — Мазгамон сразу же сменил тон, из его
голоса исчезла вкрадчивость, но звучать он для меня более
благозвучно от этого не стал. — Какого хрена, ты, парень,
используешь чужие вещи? Или ты не знаешь, что таким образом не
сможешь перекинуть свой долг на другого человека? — он скрестил
руки на груди, прищурившись разглядывая меня.