К счастью, меня никто не заметил! Я торопливо осмотрелся,
случайно заметил в углу традиционную афганскую одежду… Кажется,
женскую. В голову пришла удачная и одновременно дерзкая мысль…
Управился я достаточно быстро.
Скинуть пыльный грязный бушлат и штаны заняло у меня от силы
секунд сорок. Китель снимать не стал. Дольше всего я возился с
расшнуровкой берец, но иначе их никак не снять — относительно
новые, еще толком не разношенные.
Все зашвырнул куда-то в темный угол. Торопливо напялил на себя
паранджу темного, практически черного цвета. В женской моде Средней
Азии я не разбирался, от слова совсем, да и в мужской, если честно,
тоже. Языками не владею, потому, может это и не паранджа была
вовсе…
Вот в военной форме, огнестрельном оружии, вспомогательном
снаряжении и экипировке — это да, мое. Да и когда мне ходить по
бутикам? Всю прошлую жизнь я проводил либо в горячих точках, либо
поправлял здоровье в лечебных учреждениях, реже просиживал штаны на
базе в ожидании задания. Как-то так оно все и пролетело,
гражданской жизни у меня, по сути, и не было.
Хорошо, что одежда афганских женщин покрывает носителя с головы
до пяток, оставляя открытыми только глаза. Но и там болталась
какая-то полупрозрачная сетка. Все это делалось для того, чтобы на
женщину не смотрели чужие мужчины.
В моем случае, это как нельзя кстати. А то еще заглянет кто, а
там я, молодой и грязный. Обуви я не нашел. Хоть бы тапочки
какие-нибудь попались, но куда там. А впрочем, попробуй-ка по горам
полазить в тапочках… Мне же не только из кишлака нужно выбраться,
но еще и как-то дальше отойти. Не нашел ничего лучше, чем натянуть
свои берцы обратно. Снял-то я все быстро, а вот одевался куда
дольше, хотя и торопился, как мог. В итоге, остался я лишь в
кителе, а штаны надевать не стал — они слишком сильно выпирали по
бокам из-под свисающей женской одежды. Ну и ботинки. А поверх всего
та самая паранджа из плотной толстой ткани.
Запах у ткани, правда, был какой-то странный. Вроде и не воняло,
а все же что-то было не то. Уж не знаю, как там обстояли дела у
афганских женщин в кишлаке со стиркой белья, но порошка эта одежда
не знала точно. Наверное, все было по старинке — в горном ручье,
камнем по шмоткам.
Автомат я накинул на ремень и опустил стволом вниз так, что бы
он свободно висел между телом и рукой и при этом не выпирал.
Магазины остались болтаться в карманах кителя. Едва я успел
накинуть на глаза сетку, как на входе раздался шум. Скрипнуло.
Приоткрылась деревянная дверь и внутрь заглянул душман, с
Калашниковым в руках. Уставился на меня, я на него.