Вдоль забора металась собака, поджав хвост, поскуливая и то и
дело упираясь в стену передними лапами. Я сидел на стуле и в моих
ушах звенела тишина. Очень хотелось курить, но дрожащий палец пару
мгновений назад застопорил колёсико зажигалки. Собака ткнулась в
мою ногу и заскулила особенно жалостливо, мол, домой, помоги.
«Она просит, надо помочь», — эта мысль вывела меня из
ступора.
Взял псину на руки, встал на стул и, кряхтя, поднял её к вершине
забора. Собака перескочила на крышу соседского сарайчика и,
радостно виляя хвостом, спрыгнула вниз.
«Одной помог», — подумал я и побрёл к двери в павильон. Из-за
забора раздалось звонкое «гав», на что я пробормотал:
«Обращайся».
— Альбина! Вы в порядке?
Я не стал стучать в дверь — наверняка у девушки с этим
ассоциации не очень. Просто подошёл и по возможности спокойным
голосом спросил.
Тишина.
Я смотрел на мятую, треснувшую дверь, прикидывая что лучше —
дёргать или продолжить дело Твари, если девушка не ответит. Может,
она сознание потеряла?
— И-их-лья, это Вы? — наконец из-за двери раздался голос,
обычный для пребывающего в истерике человека.
— Альбина, вы сможете открыть дверь? Собака убежала, здесь
только я.
За дверью помолчали.
— Э-эх-то... была собака? — спросила девушка, даже с какой-то
надеждой.
— Конечно, — я говорил тоном, которым объясняют маленьким детям
очевидные вещи. — Но я её напугал и она перелезла через забор по
плющу, который растёт около веранды.
За дверью помолчали ещё, затем послышался шорох, потом скрежет и
сопение, после чего дверь вздрогнула и приоткрылась.
Я аккуратно потянул ручку на себя и заглянул в помещение.
Альбина обнаружилась слева от входа, со штативом в руках, которым
она очевидно блокировала стационарную ручку двери. Бледное лицо,
растрёпанные волосы, размазанная тушь и побелевшие костяшки
пальцев, обхвативших штатив. Приближаться я не спешил.
— Альбина, — я улыбнулся, надеясь, что вышло искренне. — Если вы
меня ударите штативом, я не смогу проводить вас до офиса, где есть
вода, салфетки и уже наверное скоро будут люди. Хотите воды?
Штатив грохнулся на пол, она разревелась, как ребёнок, подошла и
ткнулась в моё плечо, заливая рубашку слезами.
«Вроде, обошлось истерикой», — облегчённо подумал я, поглаживая
спину девушки.
Чёрт возьми! Я сам был на грани нервного срыва — перед глазами
стояла картина "акульей" пасти, в сантиметрах от моего лица, но
девушке было ещё хуже и забота о ней отвлекала.