Я не великий знаток гражданского права
Российской империи, но здесь могу выступить в роли юрисконсульта.
Коллеги недавно рассказывали — два брата-помещика спорили о
наследстве, только не об одном аршине, о трех
десятинах[2]. Наследство они получили
пять лет назад, теперь младший братец засомневался – не обманул ли
его старший? Истцу, на основании «Свода законов гражданских и
межевых», отказали. Такие споры — о наследстве, о межевании,
следует решать в течение двух лет. Исключения имеются, но только в
том случае, если истец воевал или находился в плену. Болезнь или
пребывание за границей уважительной причиной не являются. Мог бы
адвоката нанять, чтобы тот хлопотал.
— А со словечками непонятными просто,
— вернулся я к теме разговора, чтобы расставить все точки над и,
которая с точкой. —Нахватываешься слов-паразитов и сам не помнишь —
где подцепил. Вон, хозяюшка, ты и сама меня удивила.
— Чем?
Я хмыкнул:
— А кто сказал, что неудобно с
колокольни по-маленькому ходить?
— Ой, — зарделась хозяйка. — Это у
квартирантов научилась. Мальчишки чего только не скажут. Уж и
ругала их, чтобы не говорили – колокольня же, святое место, сама не
заметила, как подцепила.
— Вот видишь, теперь и ты плохому меня
научила, — засмеялся я. Но смеяться трудно – голова тяжелая.
Откинувшись на подушку, сказал: — У нас по-другому говорят: мол,
неудобно штаны через голову надевать или шубу в трусы
заправлять.
— Ишь, штаны через голову, ни разу не
слышала, — с одобрением кивнула Наталья Никифоровна. — Надо
запомнить. Все лучше, чем с колокольни… А шубу-то куда
заправлять?
Опять лажанулся.
— Трусы – это французские подштанники,
только короткие, по колено, — выкрутился я.
— Правильно мой батюшка говорит —
никакого проку от университетов нет. Сплошные нигилисты и
сквернословы оттуда выходят,
Наталья Никифоровна поднялась,
поправила подушку, потрогала мой лоб и сказала:
— По хозяйству дела
остались.
Но выходить не торопилась. Кажется,
хотела о чем-то спросить, но стеснялась.
— Наталья, свет Никифоровна, что вас
тревожит?
Квартирная хозяйка опять уселась на
стул.
— Иван Александрович, ты на исповеди,
когда в последний раз был?
— На исповеди? — переспросил я.
Призадумавшись, ответил. — В последний раз — не то с неделю назад,
не то две.
Сам-то, может и не пошел, но
сослуживцы рядом стояли и даже Его Превосходительство. Они пошли, а
следом и я отправился.