Прежде чем вызвать следующего
воспитанника, франт кинул на Зарубу раздражённый взгляд, и тот зло
засопел, но о порке напоминать не стал. Да в этом и не было нужды:
я отнюдь не полагал угрозу пустыми словами, а потому взял с места в
карьер и на первом же рывке сумел продавить заслон соперника сразу
на три шага.
Но мало! Слишком мало!
Завяз!
Впрочем, эта незримая стена в отличие
от предыдущей отнюдь не казалась непробиваемым монолитом — под моим
напором она искривлялась и прогибалась. На исходе минуты я резко
шагнул влево, и давление моментально пропало, я сумел провалиться
вперёд и за счёт этого выиграл пару аршинов, а когда вновь упёрся в
преграду, то шатнулся уже вправо. И снова продвинулся вперёд!
Теперь засмеялись над моим
противником, и тот покраснел, будто варёный рак. От окончательного
поражения его спас голос наставника:
— Время!
Я вернулся к стене, и Заруба
прорычал:
— Брось вилять как маркитантская
лодка! Дави!
Давить? Да невозможно продавить
приказ!
Или можно? Или перебороть его может
другой приказ?
Ага! Сила силу ломит!
Третий воспитанник ошибок
предшественника повторять не стал и не позволил мне продвинуться ни
на шаг. Он был хорош, и сколько я ни пытался проломиться через
невидимую преграду, только впустую скользил пятками по гладким
половицам. Впрочем, не особо и упирался, разве что в самом начале
жилы рвал, а потом лишь делал вид и попутно прикидывал, как бы
пустить в ход свой собственный талант. Проблема заключалась в том,
что из всего разнообразия приказов я знал только два, и ни удар, ни
отторжение сейчас помочь не могли.
— Он безнадежен и бесполезен! —
негромко объявил франт Зарубе, но следующих двух своих соперников я
неожиданно для всех переборол.
Впрочем, скорее это они напортачили,
нежели я себя проявил. Худощавому парнишке попросту не хватило
силёнок удерживать приказ всё то время, пока из верхней колбы в
нижнюю сыпалась струйка песчинок — начал за здравие, кончил за
упокой, иначе и не скажешь.
— Стой! — выкрикнул он, выкинув перед
собой руку.
Стой?! Приказ назывался «стой!»?
Я вдруг сообразил, что это прекрасно
знакомое мне отторжение, только не одномоментное, а растянутое по
времени. Упёрся, навалился на незримую стену посильнее, и задохлик
поплыл. Его барьер задрожал, я побрёл вперёд, будто бы шагая по шею
в воде, а дальше неофит и вовсе лишился сознания. Слабак!