Я прочистил горло и спросил:
— Как когти рвать соберёшься,
возьмёшь меня с собой?
Сосед по каземату покачал
головой.
— Врать не буду — не возьму. Ты так
астрал перебаламутишь, что не только приблудные духи слетятся, но и
кто похуже явится. Не успею я тебя до нужного места дотянуть и
обратно в наш мир выдернуть. Сгинешь. Уж лучше здесь дуба дать, чем
там. Поверь на слово.
Я ощутил глухое раздражение и резко
бросил:
— А сам как же?
Первый похлопал себя по предплечью и
пояснил:
— Татуировки!
— А мой аспект — белый! Разве это не
цвет астрала?
— У тебя нет аспекта, — возразил
Первый. — Ты не прошёл преломление. Что же касается склонности, то
это роли не сыграет. До ритуала очищения ты для обитателей астрала
всего лишь кусок аппетитного мяса и не более того.
— Ну и чёрт с тобой! — отмахнулся я.
— Сам выкручусь! Сам!
Сосед по каземату помолчал немного,
затем спросил:
— Как ты вообще сюда угодил?
— Да прокляли меня! Рассказывал же о
том старике!
При воспоминании о дряхлом
тайнознатце и его клятой трости захотелось рвать и метать, но
Первого интересовало совсем другое.
— Как ты очутился в приюте? — уточнил
он свой вопрос. — Ты ведь до сегодняшнего дня был уверен, что после
карантина станешь воспитанником. С какой стати?
Я тяжко вздохнул. Сознаваться в
собственной глупости не хотелось, ответил уклончивей некуда.
— Оказал кое-кому содействие, мне
обещали помочь. И надули.
— Надули, — кивнул Первый. — А кому и
в чём ты подсобил?
В другой раз послал бы его с такими
расспросами куда подальше, а тут так тошно стало, что поделился
наболевшим. Всё выложил без утайки. Ну — почти всё. О кое-каких
моментах, которые могли привести на виселицу, всё же умолчал. Ни к
чему судьбу гневить. Меньше знаешь, крепче спишь — всё так, да
только ещё крепче спишь, когда другим о твоих делишках ничего не
ведомо.
Выслушав мой рассказ, Первый
похмыкал, а потом глубокомысленно изрёк:
— Вот уж и вправду угодил как кур в
ощип!
Я отмахнулся и нервно заходил по
камере. Увы, та была слишком маленькой, раздражения унять не вышло.
Из-за бесконечных поворотов только ещё сильнее разозлился.
Черти драные! Ну за что мне это
всё?
— А вообще этот твой Горан — скупец и
жлоб! — сказал вдруг Первый. — Книженция та из разряда тех, за
которые куда больше их веса в золоте выручить можно. Уж не обеднел
бы, тебя в приют пристроив! А он ещё и на этом денег срубил! Жлоб!
Как есть жлоб!