Отлично!
Я выпрямился, заставил себя растянуть
губы в улыбке и в очередной раз открылся энергии.
Нить! Выплеск!
На сей раз шибанул я со всей дури и
потому приходил в себя несравненно дольше прежнего. Очухавшись,
попытался ударить и одновременно прикрыться отторжением, но из
этого ничего не вышло. Тогда решил на мелочи не размениваться и
лупить по замку что было силы.
Посмотрим ещё, кто из нас крепче!
Удар! Удар! Удар!
Зачарованная железяка не поддалась.
Не дрогнула даже, не звякнула. Но зато меня неожиданно похвалил
Первый.
— Неплохое упражнение для развития
меридиана и постановки приказа.
Я высморкался кровью, недоумённо
глянул на соседа и спросил:
— Чего? Какая ещё постановка?
— Приказы не так просты, как может
показаться на первый взгляд. Полное понимание того или иного
приказа повышает его действенность и улучшает эффективность всего
аркана. И самое главное: зачарованными могут быть не только замки,
но и доспехи, амулеты, оружие. Не будешь готов к отдаче, не
достанешь врага, и он тебя прикончит.
— Ага! — понимающе протянул я. — Это
как кулачные бойцы о мешки с песком и доски костяшки набивают?
Первый насмешливо фыркнул и
подтвердил:
— Примерно так.
Я кивнул, пригляделся к замку и опять
врезал по нему приказом. Очухался и врезал снова. А затем ещё и
ещё.
Было больно. Очень больно. Но я не
намеревался подыхать в этом драном приюте и был готов ради спасения
зайти так далеко, как только понадобится. А вечером неожиданно для
себя осознал, что бью куда угодно, только не по замку. Удар
получался недостаточно сфокусированным, и раз за разом приказ
впустую шибал по прутьям решётки.
Тут бы расстроиться и духом пасть, а
я улыбнулся.
Черти драные! Да я ведь самую малость
в понимании этого клятого приказа продвинулся! Пусть ценой жуткой
головной боли и нестерпимого жжения в правой руке, но —
продвинулся!
— Левой тоже бей, — посоветовал
Первый.
— Завтра, — прошипел я через
стиснутые зубы. — Это уже завтра!
5-15
До конца седмицы я утирал нос
приютским воспитанникам, играючи разрушая их незримые барьеры.
Всякий раз это были новые юнцы, и хитрован-наставник неизменно
вещал об опасности одарённых со спящим талантом, относя к таковым и
меня, а потому иной раз доходило до самых настоящих истерик. У его
подопечных просто в головах не укладывалось, что их чары могут не
подействовать на самого обычного человека. Но это поначалу. А
дальше по приюту, должно быть, разошлись слухи, и моё появление в
аудитории стало вызывать не любопытство, а глухое раздражение.
Горячие головы даже в коридорах караулить начали, но в присутствии
Зарубы никто и слова дурного сказать не посмел.