Попытался открыть глаза и не смог. Не
сумел и разомкнуть запёкшихся губ. Но боли не было. Это подарило
надежду на лучшее.
— Да как долго?! — послышался вдруг
сквозь звон в ушах возмущённый голос приютского врача. — Ему лицо
до костей сожгли!
— К чёрту лицо! — рыкнул в ответ
Заруба. — Просто поставь его на ноги!
— А глаза тоже — к чёрту?! —
насмешливо фыркнул Грай. — Или зрение ему не восстанавливать?
Магические ожоги не чета обычным, месяц на лечение закладывай
смело!
— Сам же знаешь, что выпускные
испытания на носу! Со дня на день покупатели съезжаться начнут, нам
воспитанников натаскивать надо! И не через месяц, а прямо
сейчас!
— Ничем не могу помочь. Чудеса
творить не обучен!
Ответом стал топот шагов и грохот
захлопнувшейся двери.
— Не дёргайся! — послышался
насмешливый голос Лучезара. — Не так уж сильно тебя и
поджарили.
— И с глазами тоже полный порядок,
просто веки обгорели, — добавил его наставник. — Ну-с,
приступим!
В нос ударил какой-то незнакомый
запах, неприятный и резкий, а дальше сознание рухнуло в бездну.
Падение могло длиться и миг, и целую вечность, но в итоге я со
всего маху грянул с небес на грешную землю, а следом на меня
навалилась невыразимая тяжесть бытия.
Лежу. Лежу на спине и… на всё том же
хирургическом столе, а надо мной медленно-медленно затухает сияние
алхимических светильников.
Сияние?!
Да, черти драные! Да!
Снова вижу! Но попытался пошевелиться
и не смог.
— Не суетись! — потребовал Лучезар. —
Сейчас ремни расстегну!
И он расстегнул — да. Но только я
перевернулся на бок, и тут же помутилось в глазах, закружилась
голова, накатила тошнота.
— Проглоти! Запей!
Дрожащей от слабости рукой я принял
алхимическую пилюлю и отправил её в рот, затем поднёс к губам
оловянную кружку и надолго к ней приложился. Холодный напиток
провалился внутрь освежающей волной, сразу стало легче дышать,
двигаться, жить. И соображать тоже — не без этого.
Я опомнился и спешно ощупал лицо. С
тем был вроде бы полный порядок.
Не обманули! Пообещали и сделали!
«Только бы не превратили в
какого-нибудь урода!» — подумалось мне, и мысль эта пробежалась по
спине неприятным холодком.
Я сполз с хирургического стола,
оттолкнул руку Лучезара и на негнущихся ногах двинулся к
зеркалу.
И нет — в урода меня не превратили.
Скорее даже наоборот — похорошел.