Твари! Ненавижу!
— Следующий! — скомандовал явственно
разочарованный исходом поединка наставник огневиков и перевернул
песочные часы.
Вперёд немедленно выдвинулся
конопатый, и шум голосов как отрезало. Дружочек Овода обманчиво
плавным движением поднял на уровень груди сразу обе руки, и я
загодя сформировал приказ отторжения. Воздух перед огневиком
засиял, как тогда в казематах, а миг спустя собранная в одном месте
энергия заклубилась и вскипела, готовая обернуться всепожирающим
огнём.
Отгородиться от столь мощного
выплеска не получится при всём желании — я понял это в один миг и
потому не стал дожидаться атаки и сам толкнулся отторжением вперёд!
Пламенный сгусток ещё только-только расцветал оранжевыми языками,
конопатый перестарок всецело сосредоточился на подпитке своего
приказа, и мой ход оказался для него полнейшей неожиданностью.
Заготовку жгучих чар снесло на её создателя, тот вспыхнул как
спичка.
Пуф! И неофит в одно мгновенье
оказался объят пламенем, замахал руками и рухнул на песок, принялся
кататься по нему в тщетной попытке потушить одежду и волосы.
Я напрягся в ожидании неминуемой
расплаты, но седовласый наставник огневиков на меня даже не
взглянул. Под восторженные вопли зрителей он погасил охватившее
перестарка пламя и раздражённо процедил:
— Бестолочь!
Сгореть конопатый не успел. Отделался
ожогами рук и лица, да ещё полностью лишился волос. Ну и одёжка
превратилась в опалённые лохмотья.
— Нарушение правил! — хрипло каркнул
он. — Так нечестно!
Однокашники определённо не жаловали
перестарка, шуточки и оскорбления посыпались буквально со всех
сторон, отмёл его претензию и наставник.
— Какое нарушение, дурень?! Твою
заготовку отторжением снесли! — заявил он, призвал зрителей к
порядку и повысил голос: — Внешнее накопление энергии чрезвычайно
опасно и для куда более опытных тайнознатцев! Я предупреждал об
этом неоднократно! Скройся с глаз моих, бездарь! Следующий!
Третий в шеренге воспитанников с
готовностью сделал шаг вперёд. Кудрявый парнишка улыбнулся, и разом
накатил страх — не страх даже, а чистый ужас! — захотелось
отгородиться отторжением и отбиваться до конца, но я совладал с
паникой и, когда вспыхнуло оранжевое марево, защитный приказ
усиливать не стал.
Горю, черти драные! Горю!
Очнулся в полнейшем мраке, ещё и
пошевелить не получилось ни рукой, ни ногой. Впрочем, сразу
сообразил, что попросту притянут ремнями к хирургическому столу. А
вот темнота…