Кекс презрительно фыркнул — нет, красиво, конечно, но в скверике недалеко от школы было не хуже. В нашем мире кормили лучше, а потому все эти красоты собачью душу грели мало.
Высокие стены задней части замка взлетают, растворяясь в ярко-голубом небе — последняя улыбка осени на прощание, словно и не ноябрь. Скоро всё затянет свинцовыми тучами, повалит снег. Хотя... Кто знает, сколько в волшебном мире длится «бабье лето»?
В Питере уже несколько недель всё серое, никаких красок, а я всё равно... скучаю.
Кекс ткнулся носом в ноги.
— Ну что, мальчик? «Жить стало лучше, жить стало веселей»?
Мы обошли садик. Надо же было посмотреть, куда нас занесла судьба нелёгкая. Стоило нам выйти из-за живой изгороди, как под ноги бросились с воем два мужика.
Испугавшись, схватила мопса на руки. Это ещё что такое? Не было печали.
— Помилуй, ведьма! — выл один, пытаясь схватить меня за руки.
— Мммм... Мммм! — мычал второй, горестно всхлипывая (немой, что ли?).
На столь красочное бесплатное представление тут же сбежался местный люд, при дворе короля Стефана обитающий.
— Прекратите! — взвизгнула я поставленным учительским, но предательски перепуганным голосом, безуспешно пытаясь освободиться. — Вы кто? Что вам надо?
— Милосердия! Милосердия просим, госпожа ведьма! На коленях молю, всесильная!
— Ммм! Ммм...
Да что ж такое-то.
Из кустов басовито гавкнули, Кекс вырвался из рук. Наступила тишина. Я обернулась. Баязет, без банта, но с серьёзным, даже грозным взглядом мужественно загораживала собой мопса.
Надо же... И когда эти двое успели так сдружиться? Вот что значит срок отсидеть вместе.
— Смилуйся, ведьма-а-а! Не погуби, добрейшая-я-я...
— Встать! Живо!
Оба тут же подскочили, вытянувшись по струнке.
— Что вам надо?
— Я не могу согреться, а этот, — кивок в сторону кучера, — Этот — язык прикусил.
— Та вот, почему он мычит... Сочувствую. А я причём?
Сдаётся мне, пора расколдовывать это гиблое место в срочном порядке. У местных от травы и сырой рыбы явно выраженные изменения сознания. Люди неадекватно воспринимают окружающую действительность.
— Так это ты, ведьма, прогневалась!
— Я? — мы с мопсом переглянулись, Баяка (теперь её так даже и не назовёшь) зарычала.
— Я вчера одеяла давать не хотел, упрямился. А кучер мальчишке гадостей наговорил про тебя. Смилуйся! Смилуйся, госпожа ведьма, сними проклятье своё чёрное, век на коленях будем...