Я лично видел, как мужик из другого караула, который временно подменял больного Макса, без конца матерясь под нос, вещал стажерам, как тащил «жмура» на пожаре. Но я на том вызове был вместе с ним, я видел выражение лица, когда он, выбравшись на улицу, понял, что человеку, которого нес на себе, ради которого жизнью рисковал, уже нельзя помочь. В его глазах было то же опустошение и отчаяние, с которым я знаком, та же беспомощность, когда ты ничего не можешь сделать, ты здесь проиграл. И в этот миг не думаешь, кем был человек, пусть даже спившимся алкоголиком, который сам устроил пожар. Прежде всего, это человек, которого ты не успел спасти. А напускное равнодушие не более чем бравада. Может, какая-то защита в голове, не знаю.
Я теряю связь с миром на время, Юна молчит, глядя куда-то в пустоту и до побелевших костяшек цепляется за стул.
– Это всегда сложно. Когда погибают, – произносит она с грустью и будто бы со знанием дела.
– У нашего Дыма в карауле не страшно служить, у него не погибают, – вернувшись как раз не вовремя, орет захмелевший Макс.
– Сплюнь, придурок, и по голове постучи!
– А по голове-то зачем?
Девчонка вдруг смеется. Так звонко и открыто, что я не могу оторваться – ни хрена она не трусливая зайка, ошибка номер три.
– А это правда? – спрашивает она уже другим тоном.
– Правда, только шутить такими вещами не стоит. Традицию еще с моего отца караул держит.
– Твой отец тоже пожарный? Боже, и как он пустил тебя работать туда, если обо всем знал?
– А как он мог не пустить после моего детства в пожарной части? Он сам не представляет другой жизни. Больше тридцати лет прослужил в МЧС, сейчас преподает в академии.
И загибается от рака легких, но считает это достойной ценой тому, сколько жизней сумел спасти.
– Мама, правда, очень переживала. Понимала, куда суюсь, – откровенничаю я. – Когда учебку заканчивал, уговаривала инспектором в Госпожарнадзор пойти. Но профилактику я даже не рассматривал, всегда хотел, как отец, тушить.
Отпиваю со дна бокала жидкость, едва ли напоминающую пиво, только бы заткнуть себе рот, потому что извергаюсь литрами ненужной информации. Не виновата она, что разговорную волну поймал. Смотрю на часы и кладу ладонь на ее спину. Та мгновенно напрягается, будто от удара тока.
– Скоро поедем, – шепчу Юне, губами задевая волосы и щеку, а она вздрагивает.