8. Глава 8
Юна
Ramil’ – Ангелом
Я отсчитываю время сорвавшимися с неба каплями. Вот одна, вторая, третья падают и стекают по лицу Феда. Сейчас он не Дым, другой. Таким я его еще не видела: без привычной брони, улыбающимся, с искрящимся взглядом, который устремлен вверх. Теплым таким.
Я ведь патологически сторонюсь мужчин, уже много лет не подпускаю никого близко к себе, потому что мне было очень больно. Да и вообще зачем? Но сейчас пожарный стоит так близко. Я могу в темноте различить серебряный блеск его глаз.
На моих губах остается привкус дождя. Он шпарит без остановки, а я касаюсь холодной ладонью пылающей щеки и, не сдерживая себя, смеюсь. Наверное, это погода на меня так действует, других объяснений не вижу.
– Пойдем, – слышу я едва ли не затерявшееся в стуке дождевых капель, которые нападают все яростнее, жалят, затекают за шиворот.
Фед на мгновение сжимает мои пальцы сильнее, будто бы увлекая за собой.
– Мы испортим твою машину, – я упираюсь, – мы же мокрые, как…
– Это не твои проблемы. Пойдем, – говорит, но не двигается. Смотрит и не моргает.
Я тоже стою. Лоб и глаза заливает, отчего их начинает нещадно щипать.
Он первый выходит из транса, тянет меня за руку. После пары шагов мы ускоряемся вместе, несемся по лужам, а льет все сильнее. Я, кажется, промокла до нитки, замерзаю под порывами холодного осеннего ветра.
В машину, которая стоит на парковке у «Норы», мы прыгаем одновременно. Под громкий стук моих зубов Фед включает печку и радио, где Александр Маршал поет ливню, мол, лей и не жалей, еще ветром окна бей. Наши взгляды пересекаются, и мы одновременно прыскаем от смеха – это разряжает обстановку. Потому, когда выруливаем и меня спрашивают адрес, где оставила Лису, я так спокойно называю улицу, дом, а после расплываюсь по сиденью с подогревом.
Мы едем довольно быстро, дорога почти пуста. Не мудрено, в это время все отдыхают или по домам, или по заведениям. Только такси иногда мелькают на встречной полосе, да заблудившиеся в ночи пешеходы неспешно вышагивают по зебре. Тишину в салоне нарушает лишь приятная мелодия без слов. Казалось бы, мне следует расслабиться и получать удовольствие, но меня то и дело бросает из жара в холод и обратно.
Все потому, что Дым снова в образе – молчалив, задумчив, даже хмур. Все потому, что дождь больше не успокаивает, а нервы натянуты, как гитарные струны, по которым бренчат что-то на разрыв аорты. Все потому, что крайний раз, когда меня подвозил мужчина, это был Матвей. И у нас был секс.