Вместо ответа Конго указала на подошедший к другому борту «Майи»
эсминец из дозорной группы.
— Там люди, твой народ.
Растерянно повертев головой, человек открыл рот, словно
собираясь что-то спросить, потоптался, и, так ничего не сказав,
направился к появившимся над обрезом борта сходням.
— Виктор… — неожиданно для самой себя, окликнула она его, — как
люди хоронят умерших?
Человек остановился. Оглянулся.
— В море, Конго. По обычаю, тех, кто в море живет, в нем и
хоронят.
Ну вот, снова робинзоню. Теперь на острове и вроде как среди
людей. Только в том-то и дело, что вроде. Еды нет, денег нет,
перспектив нет. Единственно, с крышей над головой никаких проблем,
уж чего-чего, а брошенных домов в бывшем припортовом районе
хватает. Бежит народ отсюда при первой же возможности, поскольку
«демонов, приходящих из тумана», боятся до умопомрачения. Вон, даже
полиция предпочитает у берега не показываться — так, промелькнет
изредка патрульный автомобиль, да беспилотник в небе
прострекочет.
Послонявшись пару дней по твердой земле, я понял, что просто
загнусь. Ибо работы тут нет даже для местных, а соваться в город
без документов и со своим знанием японского… Впрочем, там тоже с
работой сейчас не очень.
В итоге присоединился к окончательно отчаявшимся, что рыбу в
бухте ловят. Ну, как присоединился — тупо взял первую попавшуюся
лодку и погрёб. Когда хозяин прибежал, я уже метров за сто от
берега веслами махал.
Ох и намаялся же тогда с сетью. Совсем отвык от этого дела,
оказывается, пока в городе жил. Но наловил в итоге, благо рыбы тут
немеряно, промышленно-то давно не ловят.
Вернулся на берег, а там уже человек десять собралось. Думал,
бить будут, а они на меня как на привидение таращатся. Оказывается,
даже те, кто совсем безголовый, дальше ста метров от берега
отходить не решаются, а я чуть ли не в открытое море выгреб.
Ну дык, жить захочешь, не так раскорячишься. Тем более я
процентов на девяносто был уверен, что обычный эсминец Тумана по
деревянной лодке с веслами стрелять не будет. Да и не подходят
туманники близко к берегу. Вон, даже тот, что меня на остров
отвозил, километра за два до земли высадил. Хорошо хоть на плот, а
не прямо в воду.
Но не объяснять же это местным, они и так перевозбудились -
залопотали что-то на своём басурманском и типа прозвищем наградили:
«Безумный гайдзин». Я как услышал, настоящим попаданцем себя
ощутил, даже по сторонам заозирался. Нет, ну а чего? Грозное
прозвище уже есть, значит сейчас появится мудрый старый сенсей,
возьмет под своё крыло, научит тайному у-шу шанхайских ниндзя,
поделится житейской мудростью, деньжат опять же подкинет… А потом
он окажется последним из кого-то там и признает во мне Избранного.
Классика же.