– Bienvenue! Je suis Dominique, – сказала она. Значит, в принимающей семье Доминик звали мать! Она протянула руки, чтобы прижать меня к своей округлой фигуре. Я наклонилась, намереваясь по традиции дважды поцеловать ее в знак приветствия, но Доминик удивила меня, оставив руки на моих плечах и целуя меня еще раз.
– Ici, on en fait trois (Здесь мы делаем это три раза), – сказала она с ласковой улыбкой. – On est dans le sud. On est plus chaleureux que les Parisiens (Мы на юге. Мы теплее, чем парижане).
Она усадила меня в седан ситроен, и мы поехали в Кальвисон.
Дом стоял на узкой улице в ряду таких же одинаковых домиков с заборами из золотистого известняка и яркими зелеными калитками. Открыв дверь, я увидела небольшой внутренний двор, где на столе, покрытом веселой желтой скатертью, стояла ваза со свежими полевыми цветами. Les cigales (цикады) так громко стрекотали на летней жаре, что я почти не слышала и не понимала слов Доминик. Впрочем, это было неважно: я ужасно устала и чувствовала огромное облегчение от того, что в моей новой семье хозяйкой была женщина.
Доминик провела меня через двор к дому. Мельком заглянув в кухню, я увидела лежавшие вокруг корзины для покупок яркие овощи: помидоры, перец, кабачки и баклажаны. Запах жареного розмарина напомнил, что близится время ужина. Доминик привела меня по небольшой лестнице в комнату на втором этаже.
– Клади свои сумки, – сказала она по-французски. – Потом мы что-нибудь перекусим и поедем на пляж.
Я и не подозревала, что где-то рядом есть пляж, но любила солнце и была готова к приключениям. (На самом деле в тот момент я просто была рада, что поняла слово plage.)
– Мои сыновья Люка и Артур уже там, – сказала Доминик. Ясно, два мальчика – какая удача!
Мы сели за стол во дворе, и она, несмотря на мой возраст, налила мне холодного розе[6]. Одним из особых блюд в этой части Франции был козий сыр. Отец впервые дал мне попробовать его в Сент-Луисе, но тот сыр, который я ела под конец этого первого ужина, был совсем другим. На столе лежало три маленьких круглых диска. У самого большого была темная морщинистая кожица, второй – меньшего размера и более гладкий – был покрыт серой пылью, а третий, самый маленький, выглядел твердым, неровным и почти черным. Доминик уговорила меня начать с первого, самого мягкого, чтобы затем как следует распробовать остальные.