— Могу я посмотреть на него не в ножнах? — Промелькнула мысль,
что он может быть сломан, но я ошибся. Торговец полностью достал
его из ножен. Это было оружие, крайне схожее с клеймором. В нём и
дол, и рукоять были несколько длиннее, в сравнении с теми, что я
видел у Дяди, а на лезвии было что-то… я бы описал это как «чёрные
полоски, идущие от рукояти к острию». Это меня особо насторожило. —
А что это за… полоски? Или что это?
— О… ээ… это узор одной из благородных семей, благородное
чернение клинка!.. Но сий род, к сожалению, прервался… — Слегка
нервно улыбаясь, с чуть подрагивающими руками, проговорил торговец.
Я недоверчиво посмотрел на него, потом на меч. Вздохнул.
— И сколько за него?
— О, я с удовольствием выслушаю вашу цену, молодой господин… — В
его глазах что-то мелькнуло, но руки стали дрожать ещё сильнее. Мне
даже показалось, что я слышу как стучат его зубы. Я вздохнул и
достал свой кошелёк. Прикинув его вес, я сказал:
— Могу дать пятьдесят… пять серебряных. Больше не могу. — Я
вздохнул, ожидая, что меня пошлют далеко и надолго. Но в его глазах
промелькнула такая радость и облегчение, что я чуть было не
отшатнулся.
— Превосходно! Берите, берите, и ножны тоже… — Он быстро вогнал
меч в ножны и принял от меня деньги, отдав клинок. Я сдержанно его
поблагодарил, но ощутил, что меня в чём-то, мягко говоря, наебали.
Стоило мне только отойти шагов на десять и обернуться, как торговца
и след простыл, а где-то вдалеке слышал крик «СВОБОДАААААА!!!». На
прилавке, к слову, к тому моменту уже не было совершенно ничего. Я
тяжело выдохнул и отправился к единственному кузнецу, который мог
бы мне хоть что-то объяснить.
Ну, Дядя, помогай…
******
«О благородный… э… воин, выслушай меня!» — Услышал я
голос, который, казалось, звучал прямо в голове. Из-за этого я даже
чуть было не споткнулся у лавки Дяди. Недоверчиво осмотревшись по
сторонам, я вздохнул и только собирался потянуться к ручке на
двери, как оно «проявилось» вновь. — «Я — душа этого оружия,
которое ты…» — Голос запнулся на несколько секунд. —
«…Вызволил из торгового рабства.»
Я крайне недоверчиво покосился на ножны с клинком, которые
держал в левой руке. Ладонь правой руки легла на мой же лоб,
оценивая температуру. Определив, «на глазок», что всё в пределах
нормы, последовал тяжёлый вздох.