«Ну вот» – подумал я – «то, чего я так опасался, свершилось». Чувствуя себя полным идиотом, – оказывается «суровый старик» существовал лишь в моем воображении, – я вернулся за столик и, сев в кресло, уставился в одну точку.
– Льюк?
– Да? – отозвался я.
– Что тебе сказал стюард?
– Ничего особенного, – промямлил я.
– Как ничего особенного? – удивилась Анджела. – Почему же ты тогда такой расстроенный?
– Я не расстроенный. Просто, не понимаю, почему стюард заявил, что никакого старика у нас в вагоне нет.
– Так мы и без стюарда это знаем, – улыбнулась она.
– Да, но я был уверен, что стюард не мог не заметить «сурового старика», он же возился прямо у его столика…
– Ну, иногда все может быть не так просто, как кажется… Понимаешь, стюард ведь мог подумать, что ты говоришь о каком-то другом человеке.
– О каком еще другом человеке?! Я же описал ему этого старика. Сказал, что у него борода аккуратная, как у Фрейда…
– Как у Фрейда? – рассмеялась Анджела.
– Ну, да, как у Фрейда. Не понимаю, что в этом такого смешного? – буркнул я.
– Слушай, дело может быть в том, что для тебя – это «суровый старик» с аккуратной бородой, как у Фрейда, а для стюарда – это милый джентльмен средних лет в очках, понимаешь?
– И как, по-твоему, такое вообще может быть? Старик-то один и тот же, – уставился на неё я.
– Ну да, один и то же, – согласилась она. – Но взгляды на этого человека, а соответственно и возникающие при этом образы, могут быть разные…
– Но тогда, – начал я, но тут над столом мелькнули руки стюарда в белых перчатках, и перед нами появились тарелки с первым блюдом.
От филе бланшированной рыбы исходил аромат специй. Вдохнув его, я вдруг осознал, насколько проголодался. С самого утра ведь ничего не ел. Лишь на вокзале Виктория успел на ходу перекусить шоколадным круасаном. Даже своё любимое американо не допил.
– Bon appétit8, – беря в руки вилку и нож, произнесла Анджела.