». Эта фраза была произнесена в конце сражения. Табун раненых лошадей и коней, лишившихся всадников, скачущий галопом из низины, отрицательно сказался на боевом духе венгерского войска, создавалось впечатление, что все французы убиты.
Сигизмунд, венгры, немцы и другие небольшие контингенты крестоносцев двинулись вперед в тщетной попытке поддержать франко-бургундов. Вероятно, их атака началась еще до того, как последние сдались. Валахи и трансильванцы в тот момент были еще вместе с ними. И только когда османские солдаты появились из низины, Мирча решил, что бой проигран. Западные источники любят обвинять его в трусости. Зря. Заметим, что никакой опасности Франции, Германии или Арагону османские турки не представляли, но, следуя за Сигизмундом, Мирча прекрасно понимал, что после победы при Никополе победоносное османское войско обрушится на его собственную территорию. И понятное дело, хотел сохранить своё войско, хотя его отступление с точки зрении венгров, естественно, виделось как дезертирство. Воины Мирчи перебрались за Дунай на маленьких лодках, которыми переправляли продовольственные поставки из Валахии. Суда крестоносцев, стоявшие на реке, вряд ли помогли им в этом деле. Трансильванцы, возможно, поступили так же, хотя более вероятно, что они отступили в Трансильванию через Оршов. Тем временем, колонна Сигизмунда двигалась вперед, пробивая себе путь через ряды османской пехоты. Это могли быть только азабы, сумевшие восстановить строй после кавалерийского удара крестоносцев. То обстоятельство, что дезорганизованные и частично уничтоженные подразделения сумели заново построиться к бою, подтверждает высокий уровень дисциплины в османской армии. К сожалению, нет никаких сведений, на каком участке боя происходило это столкновение. Нет никаких данных и о том, что Сигизмунд достиг линии частокола, наоборот, свидетельства говорят, что османская пехота двинулась вперед, чтобы захватить лагерь крестоносцев и деблокировать гарнизон Никополя. По свидетельствам участника никопольской битвы, юного баварского пажа Шильтбергера, попавшего в плен к туркам и пробывшего некоторое время в Галиполи «они все были растоптаны и перебиты, при этом стрелой была убита лошадь милорда Лейнхарта Рихартингера, и я, Ганс Шильтбергер, его посыльный, когда увидел это … – пробился к нему через толпу и помог сесть на мою лошадь, сам же я взобрался в седло другого коня без всадника, который прежде принадлежал туркам, и поехал обратно к другим оруженосцам и посыльным