И ведь дело не только во мне: оглянуться по сторонам: столько несчастных, что опять же, страшно становится, – как этот мир ещё не погиб? Как его ещё не разорвало? Неужели со временем станет ещё хуже?
Сколько слышал историй про нелёгкую судьбинушку: тут то потерял, тут иного лишился, тут вообще непонятно, как выжил, – ужаснуться можно. Такое чувство возникает, что это уже стало восприниматься, как должное. И я вот не пойму до сих пор: мы должны «ценность и значимость человеческой жизни» иметь в виду, воспевать, и как-то хотя бы немного с уважением, состраданием или, хотя бы пониманием, что ли, к таким людям относиться? Или «а, ну да, слыхал про такого человечка: как-то еле прожил, а если ещё и любви или чего-то, ради чего можно было бы жить, не познал – и фиг с ним, пусть хоть помрёт в безвестности и одиночестве – сам виноват»?
Понятно, для чего я эту записку пишу, и понятно, для кого. Хоть кто-то оценит, – не то, что остальную мою писанину. Опять юмор. Да и, честно говоря, про здоровьице ещё осталось разве что упомянуть. Сердце, мочеполовая, зрительная и нервная системы уже немного сбоят. Мама бы сказала в тысячный раз про такой пустяк: «Нифига себе, всего тридцать четыре года, а уже проблемы со здоровьем! В вашем возрасте такого быть не должно». А я бы так сказал на эти постоянно слышимые старпёрские фразы: «Да мне бы ваши проблемы, больные, вы, этакие. У вас хотя бы партнёры какие-никакие были, или даже есть, любовь была, а то и есть до сих пор, да ещё и дети, а у кого-то даже внуки! Вам хоть сейчас в гроб. Большего от жизни всё равно даже желать кощунственно!».
Не все варианты я испробовал: надо было попытаться к вере обратиться. Но, во-первых, никогда не тянуло, и даже сейчас не тянет. Во-вторых, один фиг, многим, если не большинству верующих, насколько я убедился, всё равно не так уж везёт по жизни. Можно, конечно, сказать, что смысл не в фортуне и даже не в счастье от присутствия спутницы жизни, а в чём-то трансцендентном, что уже мне непонятно. И в-третьих, никогда не хотелось нагружать своими проблемами Бога. Хотя, я молился Ему – может, неправильно. Глупо, конечно, «нагружать» – каждый день я надеялся, что именно сегодня моя жизнь изменится, и в девяноста восьми процентах случаев ничего нового не делал, то есть, по сути, ждал, что всё как-нибудь само изменится. Все эти долгие годы, помноженные на триста шестьдесят пять, надеялся, – сегодня не буду.