Николай II качнул головой.
– Ты права… Извини. Для меня сейчас быть просто человеком непозволительная роскошь. От меня требуют все. Когда требую я, – получаю в ответ болтовню, сплетни, доносы. И, слава богу, пока не предательство… Но они дойдут и до этого…
Александра Федоровна с тревогой посмотрела на супруга. И хотя он говорил спокойно, она улавливала в его голосе скрытое отчаяние и горечь.
– …Даже церковь и та упрекает меня. На днях митрополит Киевский заявил в Синоде, что церковь нужна власти только в минуты опасности. Но к кому же тогда обращаться, если не к ней?.. Разве сам Синод не духовная власть над всеми?
Николай II умолк и с грустной надеждой посмотрел на Александру Федоровну, словно хотел услышать от нее ответы на мучавшие его вопросы. Но она немо смотрела на супруга глазами полными слез. Наконец, еле слышно произнесла:
– И в самом деле так все плохо?
Николай II ответил не сразу.
– Не знаю… – наконец проговорил он.
– Но так же нельзя вести себя! Они разве этого не понимают?..
Александра Федоровна умолкла, словно испугалась своих слов. Набожная и суеверная, она со страхом подумала о божьей каре, которая неминуемо постигает любого, кто ведет себя вопреки воли церкви.
И в то же время Александра Федоровна была убеждена – падение монархии не принесет пользы высшим иерархам.
Она искренне любила Николая II и считала его человеком, вобравшем в себя все лучшее, что имел его отец император Александр III и его мать Мария Федоровна, дочь датского короля.
Россия, по ее мнению, не имела права забывать: за триста лет правления династии Романовых страна превратилась в огромную империю от Белого, Черного и Балтийского морей до Тихого океана!
Александра Федоровна была уверена, что беды, навалившиеся на Николая II со всех сторон в последние годы, исходят от его стремления сделать Россию еще более могучей как на Западе, так на Востоке.
Внеочередное заседание Правительства, назначенное премьером Витте на 11 часов 26 января, откладывалось. Ламсдорф, Плеве и Куропаткин были срочно вызваны к императору.
Днем раньше Правительство приняло решение обратиться к Николаю II с настоятельным предложением: срочно возобновить переговоры с Токио при посредничестве Лондона, с которым предварительно была достигнута устная договоренность об участии посла Великобритании в Токио в этих переговорах.