– Вы знали, что позвоночник уравнивает разум и естество?
Софья Васильевна промолчала.
– Между прочим, горизонтальное положение для женщины гораздо полезнее вертикального, – авторитетно сообщила Наташа, – Вот я ползу-ползу и мне хорошо, а как сяду, так задумаюсь, а как задумаюсь, так чувствую себя блядью. А блядью быть нехорошо. Это стыдно, правда? – перешла на шепот Наташа.
– Не блядью, а самкой, – также вполголоса поправила Наташу Софья Ковалевская.
– А разве есть разница?
– Разумеется, – уверенно ответила Софья Васильевна, – К тому же тот факт, что позвоночник – это математический знак равенства между разумом и инстинктами, давно известен.
– Правда? – удивилась Наташа и медленно вползла в гостиную.
В центре комнаты она остановилась.
– Пожалуйста, не смотрите на меня так, – жалобно попросила Наташа Лобачевского, – Вам не понять, вы мужчина…
Обычно вежливый Лобачевский проигнорировал Наташино обращение.
– Эх вы, а ещё математик! Хотя, математикам даже Нобелевская премия не полагается. А всё почему? А всё из-за любви! – и она тихонько захихикала.
Тремя сотнями пар удивлённо округлившихся глаз уставились на свихнувшуюся «классную» восемь Наташиных выпусков. Мальчики пожимали плечами и осторожно крутили пальцами у висков, девочки, сдерживая приступы смеха, зажимали рты ладошками.
Через минуту в гостиной стоял разноголосый хохот, и громче всех в этом хоре смеялась кандидат педагогических наук Наталья Михайловна Новикова.
Когда серьёзный Лобачевский, не выдержав, разразился густым, басистым смехом, когда Софья Васильевна, согнувшись и держась за живот, начала слабо всхлипывать, когда Наташа была близка к спасительной смерти от надрыва кишок, раздался металлический стук.
– Хватит ржать, весь дом перебудили!
– Это соседка, – шепотом сообщила Лобачевскому Наташа, – Сейчас снова будет стучать по батарее.
Стук повторился.
– Вот видите! —пожаловалась Наташа, – Нервная она женщина, от неё недавно муж ушёл.
Лобачевский сочувственно глядел на Наташу.
– А что мне теперь делать? – спросила она.
– Немедленно ползи спать! – велел Лобачевский.
– Спасибо! – прошептала Наташа.
В спальне было темно. Приблизившись к кровати, она попыталась взобраться на неё, но не смогла.
– Немедленно спать, – сказала себе Наташа и, свернувшись калачиком у подножья непокорившейся высоты, уснула.