– И-и-и?.. – батюшка аж приподнялся,
словно рыбак, вываживающий большую рыбину.
– И вместо обычного воинского
снадобья выпил я особое.
Отец Илларий аж рот открыл:
– И ты каждый раз перед боем воинское
снадобье пьёшь?! Это ж какие деньжищи!
Я смотрел на него, чувствуя себя
ужасно глупо. Мне как-то про деньги и не думалось.
– Так ведь матушка-то моя – лучшая на
Иркутский район травница. Она мне и в дорогу собирала, и посылками
присылала...
– Погоди! Ты же Коршунов? Евдокия
Максимовна – твоя мать, что ли?!
– Ну да.
Матушка, хоть и отказалась в служивые
люди идти и потому дворянство принимать не стала, дара была
немалого, хоть и необычного – видела травы насквозь –
какой вред в них и польза, как их ловчее применить, как сочетания
сложить, чтоб эффект в десятки раз мощнее стал. За её снадобьями
издалече приезжали и платили за то немалые деньги.
– Так-так-так-так-так! И какое,
говоришь, особое снадобье ты принял?
Я неловко пожал плечами:
– Дык... Просто особое. Конвертик
зелёный да с крестиком, чтоб, значицца, не промахнуться... Не знаю,
с обычным я пушку-то в небо поворотил бы – нет?
Глаза батюшки чисто угольями
загорелись:
– Вот, Илюша, и нашли мы нашу
причину! – он подскочил и забегал по палатке: – А ещё есть? Зелье
то? Тьфу, снадобье?
– Есть парочка. Ингредиенты в него
идут шибко редкие.
– Так-так-так... Ты, Илья, их больше
не пей, от греха... Принеси мне – щас прямо сбегай. На экспертизу
отправлю.
Пришлось бежать. Возвращаюсь с
пакетиками – батюшка пишет. Кивнул мне, головы не поднимая:
– Садись! Участие в военных действиях
запрещаю тебе на полгода, – он поднял на меня глаза и прямо зыркнул
исподлобья: – И это не шуточки! Природной склонности нет, а как
себя магические каналы поведут – знать мы не можем. Вдруг
болезненная страсть сформируется? А мне из хорошего бойца
психопата-маньяка не хотелось бы получить!
Я поёжился. Меня как-то тоже подобная
перспектива не радовала.
– Посему: домой. Отдыхать,
восстанавливаться. Потом обычная комиссия – и можешь брать новые
контракты. Выплаты получишь как по магическому повреждению, держи
моё заключение, – он шлёпнул на бумагу печать и протянул мне. –
Строго! С сегодняшнего дня от боевых действий отстранён. Понял?
– Так точно, – растерянно протянул я
и пошёл в штаб – бумагу показывать.
ДО ДОМУ
Ну, к чести штабных, всё мне оформили
в лучшем виде, и медаль дали – «Георгия», третьей степени, и
«Саранчу» не зажали.