– А что такое, батюшка? – спрашиваю я
опасливо. – Иль беда какая со мной приключилась?
– Так! Наклони голову! – батюшка
накрыл мою буйну головушку епитрахилью* и прочитал разрешающую от
грехов молитву. – Теперь садись на лавку к столику и жди!
*Длинная лента, огибающая шею
и обоими концами спускающаяся на грудь.
Часть священнического облачения,
обычно цветная.
Отец Илларий вышел куда-то, почти
сразу вернулся и шлёпнул передо мной лист бумажный и ручку
самописную: – Пиши, сын мой: «Обязуюсь никому ни при каких
обстоятельствах не разглашать содержание сегодняшнего разговора»...
Написал? «кроме случаев, когда сведения будут затребованы иноками
монастыря святого Марка Печерского».
Вот тут меня Кондратий обнял.
Монастырь Марка Печерского! Это ж обитель иноков-некромантов,
которые от смерти энергию забирать могут! Дар редчайший, и, честно
сказать, страшноватый.
– Ну, чего ты с лица-то исказился? –
сурово усмехнулся Илларий. – Дату сегодняшнюю поставь, добавь: «в
сем клянусь своею жизнию» и подпись... Давай бумагу.
Изъял он моё обязательство и бровки
этак домиком сложил:
– А теперь, Илюша, надо нам с тобой
дознаться: с чего вдруг обычный маг-природник смог энергию жизни
вобрать? В досье твоём написано, что проверяли тебя в юности
штатно, и подобных способностей отрок Илия не проявил. Да я и
сейчас, глядя на тебя, вижу, что нету в тебе таких талантов.
– Нету! – искренне выпучил глаза я. –
И отродясь не было!
– Вот видишь. А следы в ауре есть...
– батюшка сел напротив и подпёр щёку кулаком. – Н-да, задача... А
второго, говоришь, девчонка рядом с тобой упокоила – и не было уже
такого чувства?
Я напряжённо перебирал
воспоминания.
– Да не было! Не было, батюшка!
– Тихо, тихо. Да ты не кричи.
Всё-таки, не сам убил, – он постукал кончиками согнутых пальцев
друг о друга. – С другой стороны – ты ж не обучен, мог на
расстоянии и не ухватить... – он снова пристально взглянул на меня,
высоко подняв брови и распахнув глаза: – Или мог?..
– Да не знаю я! – я аж вспотел, чес
слово!
– М-м-хм-м-м... – протянул батюшка. –
Тогда, Илья, пойдём медленным путём. Давай-ка вспоминать по
шажочкам, что ты сегодня делал, с того момента, как проснулся.
Каждую мелкую деталюшечку...
И вспоминали мы битых два часа, пока
не припомнил я, что предупреждали нас сегодня о возможном прорыве,
и что атака ожидается мощная.