Петербург
В тот же субботний вечер Пушкин с женой были с визитом у Карамзиных. Историк Николай Михайлович Карамзин, умерший десять лет назад, сыграл в судьбе Пушкина выдающуюся роль, и как человек, и как литератор, и даже как покровитель: в 1820 году, после того как на столе Александра I появился текст оды «Вольность», именно заступничество Карамзина спасло поэта.
Вняв увещеваниям придворного историка, «самовластительный злодей» отказался от своего первоначального решения заточить Пушкина в Соловецкий монастырь, и вместо этого сослал его на Кавказ.
После смерти Карамзина Пушкин сохранил тесную дружбу с его семейством, с вдовой Екатериной Андреевной Карамзиной и детьми – Александром, Андреем, Вольдемаром и Софи.
В тот вечер собрались ближайшие друзья Александра Карамзина – Аркадий Россет, Михаил Юрьевич Виельгорский, чета Вяземских, Жуковский. Заглянул на тот огонек и поручик Жорж Дантес.
Покинул он, впрочем, компанию довольно рано – заторопился на пасхальную мессу, окинув на прощание Наталью Николаевну робким, но жарким взглядом.
Жуковский, поэт и царедворец, автор первого российского гимна, делился наболевшим:
– Вот вы говорите, только у нас цензура лютует… А в Германии ее что ли нет? Профессор Тюбингенского университета Давид Штраус издал книгу «Жизнь Иисуса, критически рассмотренная», так вся Германия гудит: как допустили? как просмотрели? где была цензура? Ну и, понятно, от преподавания автора отстранили. Лекций своих больше профессор не читает…
– Да что же он там такое написал? – удивилась Софи.
– Говорят, простым человеком Спасителя выставил, а чудеса объявил сказками!
– Господи помилуй! – перекрестилась Екатерина Андреева.
– Но сам я пока не читал. Только заказал по почте прислать…
– Отстаете от жизни, Василий Андреевич, – заметил Вяземский. – Книга очень серьезная, думаю, что в России один Чаадаев в состоянии написать на нее опровержение.
– Вы меня пугаете.
Заговорили об Антихристе и о том, что книга Штрауса – верный знак его скорого приближения.
– Раньше вот все считали, что Антихрист – Наполеон, – заметила Софи. – А теперь на кого думать? Может с востока его ждать?
– С востока? – усмехнулся Жуковский. – На восток, слава Богу, одна Россия простирается, уже с другого края к Западу подбираемся.
– Не понимаю я этих восторгов по поводу размеров страны нашей. – вяло и как бы в сторону возразил Вяземский. – Зачем нам Польша? Зачем Америка? Поляков лучше иметь в качестве явных врагов, чем при каждом держать часового и следить, что бы снова не восстали, а до Аляски столько лет скакать, что управлять этим краем решительно невозможно.