Замок барона со стороны почти не отличается от скалы: скучный,
серый. Кто бы мог подумать, что внутри он сияет, как чёртовая
Пещера Чудес из сказок. Жемчужные колонны, расписные потолки, рамки
картин — неужели золотые? И всё будто светится изнутри и пахнет
какими-то цветами… Может это магия?
Никогда её толком не видел, разве что однажды целительница в
трактире залечила слуге пробитую башку. Ещё пару раз замечал, как
сияют фонтаны у храмов, но близко не подходил. А в высшем свете,
говорят, вообще дело обыденное, у короля даже придворный маг есть,
герцог.
Меня с почётом проводили в приёмную, которую мне хотелось
обчистить с потолка до пола. Присвоить всё, на что только падал
взор. Особенно торшер в углу. Вот это вещь! Гладкий, блестящий,
переливается красноватыми бликами как самое дорогое золото. Я
засмотрелся, опомнился, когда дверь напротив распахнулась.
В тёмно-розовом камзоле и голубых панталонах, дополняя
обстановку, в приёмную заявился сам барон. Четыре человека по бокам
от меня и двое стражников у дверей согнулись в поклоне. Я повторил
за ними.
Барон уселся в кресло, вздохнул и принялся что-то говорить. Я,
наконец, вспомнил, зачем я здесь и потупил взгляд. А что мне
оставалось, когда глаза разбегались по сторонам, сосчитывая
стоимость баронского богатства?
Глядя в пол, я засмотрелся, как свет отражается в дощечках.
Неужели тоже магия, можно ли человеческими силами так начистить
куски дерева?
— Что? — я вздрогнул, поняв, что барон задал мне какой-то
вопрос.
Один из его людей поспешил мне на помощь:
— Ваши бумаги, господин! Бу-ма-ги.
— Я думал, вы хорошо говорите
по-серенидски[1], — барон приподнял одну
бровь.
— Да-да, — закивал я и вынул бумаги из-за пазухи.
Человек сбоку с лёгким поклоном взял их и передал своему
господину. Тот долго сопел над ними, перебирал в руках, что-то
бормотал. Он был всего лет на пять меня старше, но какой скучный!
Типичный представитель знати: яркое шмотьё, тусклый взгляд.
«Сколько я таких ограбил...» — именно эта мысль была у меня в
голове, когда он оторвался от бумаг, и наши глаза встретились.
— О! В тебе, и правда, что-то есть, — одобрил барон. — Как,
говоришь, тебя зовут?
Я сказал то, что помнил:
— Прата.
— И всё? — брови барона взлетели.
— Этого хватит, — я оголил зубы — свою гордость. Зубов у меня
полный набор, редкость для людей моего ремесла.