После нашего единственного раза, стоило прийти в себя, весь спектр эмоций схлынул так же внезапно, как проявился. Даже моя теневая душа исчезла, оставив внутри ощущение опустошённости. Настолько глубокой и ватной, словно изнутри выпотрошили, вытянув все соки.
В тот же момент стремление отомстить за смерть родителей осело в разуме, но эмоцию ненависти, сопутствующую мстительности, больше не ощущала. Осталось лишь знание, что и как нужно делать. И в этом планировании следовало отстраниться от капитана Варьерса и снова стать жрицей Аргазиуса, продающей свои услуги.
Услышав о моём решении вернуться на Гамали и вновь принимать клиентов, варсанин долго, не мигая, сверлил нечитабельным взглядом. Потом сухо напомнил о необходимости встретиться с его матерью и с её помощью перенестись в прошлое. Я категорично сказала: «Нет!» И тут же добавила: «Я воздам за убийство родителей! До того момента останусь при своём, чтобы кто не говорил!»
И вот, по истечении годового контракта, я снова вернулась на планету Гамали — основную зону дислокации пробирочных, которые, как теперь знала, варсанами не являлись. Они — гамалэры: раса приспособленцев-паразитов, раз в тысячелетие выбирающая иную форму жизни и уничтожающая её изнутри. Затем они «надевали» чужие «личины» и на правах хозяев занимали космическое пространство и зону иной расовой идентичности.
Много веков назад их целью стала раса варсан. Мужчины были преобразованы, и неизлечимая фаблома — результат подобной трансформации, спровоцировавшей массовую резню.
Однако гамалэры спасли выживших варсанок. Наградили видимой свободой, на деле — зависимым положением. Превратили в узниц, слепых к стенам и кандалам, не воспринимающих навязанные ограничения, убивающие искренность и душевность. И наниты, введённые в наш организм, дополнительно подавляли эмоции, взращивая убеждаемый и покорный разум.
Без возможности обрести своего Истинного, наша ДНК деградировала, лишая способностей, которые проявлялись за счёт усиленного душевного восприятия.
«Я как раз лишена подобного», — сделала вывод после соития с Варьерсом.
Стоило тогда отстраниться, меня словно выключили. Я сознавала произошедшее, но не ощущала какой-либо глубинной сопричастности с истинным. Лишь пустоту и безразличие, какие раньше испытывала с любым другим клиентом.