Гера внимательно посмотрела на Савелия, впрочем, про себя отметив, что он очень привлекателен. Обе сестры почему-то попытались изобразить что-то вроде книксена, но по определенным причинам, не имея под собой твердой основы, рухнули на пол. Савва, сначала оторопев от безумной красоты Геры, потом от наглости незнакомки, очнулся от грохота двух падающих тел. Совсем придя в себя, он переспросил:
– Вы считаете, что это я должен помнить, где ваш брат? – Было похоже, что именно сейчас он начнет свою речь, обличающую вчерашнее поведение незнакомки, но тут раздался звонок телефона. Взяв трубку и послушав, Савва растерянно посмотрел на женщину и протянул ей трубку:
– Это ваш брат.
– Я нашел Гермеса. – Услышав в телефоне голос Диониса, Гера с победным видом оглянулась на Савелия. – А передай-ка обратно трубочку этому милому юноше.
– Я бы очень попросил вас помочь этой бедной женщине, – с места в карьер взял Дионис, – она несколько не в себе. Конечно, с ее амбициями выйти в феврале месяце на мороз в одном платье для нее не составит труда. Но вы, как добрый христианин, надеюсь, этого не допустите. И отведите ее к церкви, которая находится… – Он произнес адрес и, не прощаясь, положил трубку.
Вконец растерявшийся Савва, глядя на телефонный аппарат, произнес:
– Вас нужно переодеть. Вы не можете отправляться в церковь в таком виде.
* * *
– Опасная эта штука – любовь к земному мужчине, – задумчиво произнес Дионис и пристально посмотрел на Геру.
– О чем ты? Я всегда любила только своего мужа, – почему-то не взорвалась в ответ Гера.
– Ты знаешь, он красив, этот парень, и почему бы тебе слегка не похулиганить. Пара маленьких рожек придадут шарма твоему «святому» муженьку, – захихикал Дионис и, взяв под руку Геру, вошел с ней в храм.
Неповторимый запах церкви, ее освещение и тишина как-то странно повлияли на Геру. Женщина почувствовала непреодолимое желание постоять около прекрасных настенных росписей. Даже Дионис, странно притихший, что-то бормоча про себя, рассматривал изображения. Затем увидев молоденькую девушку, которая вышла из открывшейся двери, спросил ее о чем-то.
– Наш Гермий в исповедальне, – показал он на маленькую комнатку.
– Гермий? – переспросила Гера.
– Так теперь зовут нашего шалунишку. Я всегда говорил, что он честен ровно настолько, чтобы не быть повешенным.