Каждый шаг дается с трудом. Я словно до сих пор не отошла от самого сильного наркоза. Дверь поддается лишь с третьей попытки, я наваливаюсь на нее, провернув ручку дрожащими холодными пальцами.
Останавливаюсь, привалившись к косяку из-за нового приступа слабости. Дышу. Просто дышу. Это единственное, что мне сейчас удается делать более-менее сносно.
За спальней оказывается просторная гостиная. Взгляд сразу падает на спинку серого дивана, мне удается разглядеть отсюда чью-то запрокинутую голову.
Я вижу только затылок и совершенно не помню, как выглядела вчерашняя компания парней, которые опоили меня чем-то.
Не сомневаюсь, что именно они приложили руку к моему состоянию. Господи, что они вообще делали со мной все это время… Зачем им понадобилась именно я?..
Рядом с диваном стоит кофейный столик и на нем вроде бы лежит телефон. Я должна позвонить в полицию. Вдруг сотрудники отеля просто закроют глаза на мое состояние и передадут меня обратно в руки этих ублюдков?
Крадусь максимально тихо, по пути стаскиваю вазу с комода, чтобы обрушить ее на голову парня.
Я почти ударяю его по затылку, успеваю затормозить чуть ли не в самый последний момент. Покачиваюсь, ваза выпадает из рук и разбивается, а сама я едва не падаю в осколки. Удерживаюсь на ногах каким-то чудом.
— Что за?..
Дальше следуют слова, которые в приличном обществе запикивают. Ян срывается с места, подхватывает меня на руки и мягко опускает на диван, обходя его.
— Ты зачем встала? — он хмурится, нависая надо мной.
— Я думала…
— Еще и капельницу выдрала. Агата, блять, ты чуть не откинулась этой ночью. Какого ху…хера творишь?
— Не кричи, пожалуйста. Пить хочется очень…
— Щас принесу.
Ян сам поит меня, после того как я проливаю половину на пол, пытаясь храбриться и делать все со мной.
— Ты не в том положении, чтобы выпендриваться, — бросает со сдвинутыми к переносице бровями и берет телефон со столика, чтобы кому-то позвонить.
На полу в метре от меня валяется что-то странное. Тяну руку, чтобы поближе рассмотреть, кажется, рубашку, и прихожу в ужас от ее вида.
Она вся в крови.
Ткань успела огрубеть от засохших бурых пятен, вблизи ряда пуговиц странная ровная линия. Поскольку мой мозг сейчас работает очень и очень заторможено, я не сразу понимаю, что она оставлена скорее всего ножом.