В цеху
вскоре оценили не только нашу с Борей сообразительность, но и
возможность залезть в узкие места самолета, куда взрослому не
подлезть при всем желании. Это оказалось полезным, когда нужно было
достать какую-то улетевшую при монтаже и закатившуюся деталь, или
прохудившееся дерево клеем промазать с внутренней
стороны.
Потихоньку
я стал осваивать устройство самолетов. Обычно это были бипланы —
самолеты с двумя рядами крыльев, соединенные поперечными рейками.
Хотя встречались и монопланы, и даже экзотика — трипланы.
Количество моторов на них тоже разнилось. От одного и до четырех,
бывало даже шести.
В школе
дела тоже шли хорошо. Настолько, что не только Яков Моисеевич
принялся давать мне программу старших классов, но и другие учителя
переняли его метод. Хотя и удивлялись такой моей обучаемости. Мне
же задерживаться надолго в школе не хотелось категорически,
особенно сейчас, когда появилось более интересное занятие. Если
получится закончить программу досрочно, обязательно этим
воспользуюсь.
Несмотря на
то, что на заводе я стал появляться каждый день с начала года,
самих летчиков, для которых самолеты и строили, я видел лишь
издалека и то не всегда.
С
летчиком-испытателем нашего завода лично я смог познакомиться лишь
спустя два месяца после того, как меня перевели в цех сборки. Я как
раз лазил по самолету, выполняя его осмотр на целостность корпуса.
Рабочие живо оценили то, что мне проще подлезть изнутри и мою
внимательность, и тут же спихнули на меня эту обязанность. Вот
когда я выполз наружу, то и встретился взглядом с Николаем
Патрушевым.
— Малыш, а
ты чего здесь делаешь? — удивленно раскрыл глаза молодой парень в
кожаной куртке.
— Работаю.
А вы кто?
Слово за
слово, мы познакомились, после чего я задал давно мучивший меня
вопрос. Еще с самого первого момента своего знакомства с местными
самолетами. Вот только рабочие отказались на него отвечать, сказав
обратиться к летчикам. «Им виднее» — это цитата если что. А вопрос
был простой:
— А как вы
на нем летаете без приборов?
— Каких
приборов? — удивился Николай, и непроизвольно заглянул в
кабину.
Там кроме
кресла пилота и ручки управления с парой педалей ничего не
было.
— Ну.
обычных, — пожал я плечами, догадываясь, что сморозил по меркам
местных глупость. — Которые высоту там определяют. Скорость в
полете. Сколько топлива осталось.