Откладывать
дело в долгий ящик я не стал. И первым прибором, который я решил
создать, был показатель уровня топлива. Часы — это хорошо, но
видеть наглядно, сколько у тебя топлива в баке осталось гораздо
лучше. Ведь бак и прохудиться может. Да и идея тут простая —
подвести стеклянную трубку в кабину пилота и сделать на ней
насечки. Главная сложность — сделать так, чтобы топливо в трубке
поднималось ровно на столько, на сколько заполнен бак.
— Идея
интересная, но сам я помочь тебе с ней не могу, — сказал мне Михаил
Александрович, когда я подошел к нему и рассказал о своей задумке.
— Однако обращусь к кому следует, а там посмотрим, получится ли
что-то.
«К кому
следует» оказался профессор физики Московского университета. Только
благодаря его расчетам удалось выполнить мою задумку «в металле».
Тут уж и я без дела не сидел. Правда был у отца больше на подхвате,
чем самостоятельно что-то делал.
При первой
проверке моей «прибора» бак заливали чуть ли не всем цехом сборки.
Я же с замиранием сердца смотрел на стеклянную трубку, мысленно
скрестив пальцы.
— Ну чего
там? — просипел Петр Дмитрич.
Он как раз
лил бензин в бак, и с его места трубки не было видно.
— Пока не
видать, — был ему ответ.
— Пошла
родимая! — не удержался я, когда низ трубки потемнел от
поступившего в нее топлива.
Миллиметр.
Второй. Вот уже половина трубки заполнена…
— Все,
полный, — выдохнул Петр Дмитрич.
—
Калибровать надо, — задумчиво почесал подбородок Михаил
Александрович. После чего повернулся ко мне и протянул руку. —
Поздравляю Сергей. Пусть и с огрехами, но твой прибор работает.
Быть тебе конструктором!
Лето — осень 1919 года
Мой первый
придуманный прибор мы с семьей все же отпраздновали. Правда
своеобразно. Благодаря тому, что теперь я одевал себя сам, отец
сумел подкопить деньжат и решился вывести всех нас в кинотеатр. Мне
было любопытно, что показывают в кино в нынешнее время, да и как
вообще выглядит картинка, и потому я тут же согласился. Мама
сомневалась, но и ей стало интересно. Да и похвастаться в бараке
перед соседями о походе в такое заведение — первое дело. В общем, в
ближайшее воскресенье мы пошли в кинотеатр «Аре», который
располагался на Тверской улице.
С первых
минут показа фильма отцу стало неудобно. Просто потому, что само
кино было не просто черно-белым, а еще и немым. С длинными
полотнами текста между картинками. Он тут же стал коситься на меня
— а ну как я не понимаю, что на экране происходит? Пришлось вслух
зачитать то, что я видел на экране, чтобы его успокоить. А потом и
вовсе зачитывать каждое такое «полотно» — оказалось, что мама
неграмотная. Не на того отец косился.