«Прости, Валя, - подумал я, провожая
ее на последнем любовном свидании, - но очевидно, не судьба»!
Юношеская моя часть, в основном в
виде молодого тела, бушевала, готовая обрушиться на незнакомого
Мишу, как-то вдруг сразу вытеснившего меня, на простодушную Валю,
которая по-женски решила житейскую проблему (один знакомый мужчина
– любовник, может, потом муж, а другой - навсегда друг). Даже
злится неохота на самого себя, такого глупого и такого
несчастного.
Но старческий мой разум, увидевший по
жизни много и переживший несколько юношеских приступов любви, был
спокоен, хотя и хмур. Он даже мог логически рассуждать:
Ведь в двух жизнях не получалось, это
что-то тоже о чем-то говорит? И Инмар о ней упоминал, но как-то с
такой двусмысленной улыбкой. Тогда не понял, а сейчас вижу – Бог не
верит и даже не хочет связываться с ней. Ибо женщины легковерны и
нестойки, тут даже Всевышний уходит прочь.
Сердце в юношеском теле буквально
скрипело и било в своем там-таме, но старческий разум понимал –
надо переболеть, перетерпеть и завтра снова идти по жизни. И Валя
не злодейка, не гадюка подколодная, а обычная девчонка, с которой
не получилось.
Эх!
Я прошелся по моему селу, большому,
если учитывать, что это не город, а всего лишь сельский населенный
пункт. Тянется по одной из ниток старинного Сибирского тракта аж на
пять километров.
Вот и я прошландался по этой дороге,
теперь уже асфальтовой, постарался найти приключения на свою
задницу. Нашел, разумеется, село у нас довольно-таки хулиганистое.
Или просто много молодежи малокультурной, любящей выпить чевой-то и
подраться. Впрочем, подраться они могут и по трезвости, это не
принципиально.
Вот с этими-то «строителями
коммунизма» я и встретился. Их было трое, я физически один. Так-то
ментально нас как бы двое в одном теле, но младшенький Я довольно
тих и недвижим и сознание его зачастую не чувствуется. Или наши
сознания стали такими идентичными, что практически слились.
Но вот физически я один, а их, по
крайней мере, несколько. И драка началась на их улице, что тоже
придавало им уверенности. Ну а я что? С одной стороны, я был и так
страшно зол и просто мечтал подраться. С другой стороны, а кто бы
позволил мирно уйти? тут, как говорится, коготок увяз, вся рука
завязла.
Очередной блондинисто-рыжий малец лет
шестнадцати по имени Роман, крайне крутой и нагловатый, попытался
«прощупать» мне лицо. и ведь смог, зараза такая! Просто я не
ожидал, что он ударит с такого дальнего расстояния.