Этим чем–то, оглядываясь назад, скорее всего была «вера в
лучшее».
Кто–нибудь в этот момент мог бы обвинить её в слабохарактерности
– но, справедливости ради, у неё были причины для столь
скоропостижной измены своим идеалам. И причины серьёзные. Её
подругу – пусть и не самую близкую – безжалостно убили за то, что
она, поддавшись на уговоры сбрендившего директора, стала одной из
мифических «Дев Сезонов», а её любимая старшая сестрёнка лишилась
руки.
Это всё в совокупности – вместе с чувством вины за то, что она,
чуть ли не буквально держа в руках жизни тех, кто был повинен в
случившемся, не смогла их остановить – заложило в её характере
определённую черту.
Она стала подозрительнее, немного жёстче, но, в остальном, по
крайней мере внешне изменилась не слишком заметно – что не
позволило директору вовремя увидеть проблему.
Или, возможно, тот всё же её увидел – что, учитывая его огромный
жизненный опыт, было куда вероятнее – но не стал заострять на этом
внимания, посчитав, что со временем Алая вновь станет той, кем
была?
Впрочем, причины не имели абсолютно никакого значения – потому
что суть его действий от них не менялась. Сделал же он то, чего
делать, зная людскую природу, не имел совершенно никакого права –
он, метафорически, сложил все яйца в одну корзину. Если бы хоть
кто–то мог заглянуть в разум старого мага, то знал бы, что Руби –
последняя сереброглазая – была чуть ли не единственной его надеждой
на победу над Салем, и он… решил вложить в неё
всё.
И так как за прожитые годы Озма привык всегда принимать решения
исключительно в одиночку, считая себя чуть ли не единственным, кто
способен привести человечество к победе и последующему процветанию,
то и в этот раз он не посчитал нужным ни с кем советоваться и, тем
более, заранее предупреждать о своих действиях ту, кто играл
главную роль во многих его планах.
Саму Руби.
Вот и получилось так – сокращая ненужные подробности – что
проснувшись в один прекрасный день, Руби стала...
девочкой–волшебницей.
Тогда, полгода после трагедии спустя, когда команда RWBY,
оправившись от физических и ментальных травм, вновь стала единым
целым, этот факт сделался предметом множества шуток практически для
каждой из её участниц.
Каждой, кого не звали «Руби Роуз», само собой.
Но и она тоже была счастлива – потому что до тех пор пока эта,
лишь слегка раздражающая, шутка, приносила улыбки на лица её боевых
сестёр, она могла терпеть ту практически бесконечно.