Кастеллет умолк.
- Р-ро любит Фарр-ра, - бессердечно прокаркала я ему очевидное.
- Эт-то м-моя двер-рь. С-спас-сибо.
Кастеллет на прощание развернул меня за плечи и заглянул прямо в
душу, совершенно игнорируя вероятность, что я тут сейчас в холодный
пепел рассыплюсь вместе с медвежьей шкурой.
- Тиль, пожалуйста... хотя бы ты не оставляй меня, хорошо? У
меня никого больше нет. Ро... мы так похожи. Я думал, мы понимаем
друг друга, но она всегда была далека, смеялась, играла... не
воспринимала всерьез. Как дознаватель ее получил?.. Я не хотел ему
проигрывать... Я вообще не люблю проигрывать. Она говорила, что она
ему не помощник, что она о нем забыла... Шарк смеялся, что я верю,
говорил, я наивен, а все очевидно...
Чак шмыгнул носом. Я прищурилась и чуть вытянула шею: он... все
это взаправду или играет? Как понять? Даже если сомневаешься?.. И,
раз уйти спать не получилось, я случайно сменила тему.
- Т-ты нас уб-бьешь?
Чак даже меня отпустил, отступая на шаг.
- Видящий, Тиль! Какое "убью"? Даже Шарк не собирается. Просто
это был единственный способ убедить вас троих... м-м...
присоединиться к экспедиции. Вы все - очень важные люди на этом
корабле... - врун попытался вернуться к своему обычному
паясничанью. - Только капитану Гэрроу не говори, он мечтает прибить
дознавателя... - но тут Кастеллет помрачнел, резко и основательно.
- И я тоже. Я это обязательно сделаю. Только не своими руками.
Потом рассмеялся и почесал затылок.
- Так что дознавателю тоже не говори. Ну, и Авроре. Она ведь
теперь ему помощник.
Чак наморщил нос, как обиженный ребенок. Ну... если Кастеллет
получал все сердца без разбору, а Авроринское не вышло... то каприз
его объясним. Но все же бесчеловечен. Ему не хватает отца, который
бы отстегал за такое ремнем. Мой папа так не делал, да и я была
послушной девочкой, а вот Фарру доставалось часто.
- Вообще никому не говори... Тиль?..
Я подтянула спадающую на палубу шкуру, откровенно страдая от
морозного отката и не зная, что ему ответить.
- Я п-пойд-ду.
Кастеллет снова прошелся пятерней по моей макушке любовно и без
спросу.
- Отдохни. Завтра ты взглянешь на мир другими глазами.
Честно говоря, я уже взглянула. Сегодня. И мне не
понравилось.
Но папа говорил "ученый должен уметь смотреть в глаза правде". И
впервые я поняла, что он имел в виду. Все есть, как есть, и надо
уметь принимать мир именно таким. Я вернулась на свою койку, а в
каюте до сих пор было пусто. Кутаясь в шкуру и отключаясь, я все
думала: а он сам знает, зачем мне ее дал?