Таких Аршавин сам выгонял за пределы надела вместе с семьями. С
тяжелым сердцем и добрым словом. Содержать дружину было не на что и
Ратай это прекрасно понимал. В итоге, остались только те, кому
терять было нечего. Или кто решил до конца остаться верными моему
роду.
Машины ехали по укатанной лесной дороге. Земля уже достаточно
просохла, чтобы не плыть по борта в грязи. Одуряюще пахло сырым
мхом и какими-то цветами. От имения до границы аномалии было всего
десять километров и я был уверен, что много времени поездка не
займёт.
— Куда сначала? — спросил я у Николая, который решил ехать
вместе со мной в кузове пикапа.
— Проверим гнёзда, — не раздумывая ответил Ратай. — Нужно
сменить ребят. Потом прокатимся по тропам, где силки стоят. А там
видно будет. Или своим ходом прочешем какой-то участок, или по пути
встретим кого.
— Что с семьями твоих ребят? — прямо спросил я. Этот вопрос
беспокоил меня уже давно. В идеале, среди бойцов Аршавина остались
только одиночки, но верилось в это слабо.
— По-разному, князь, — спокойно ответил Николай Петрович. — Ты
не переживай за это. У нас уже третий год всё относительно
стабильно. Кто-то в посёлке ближайшем живёт. Кто-то к родичам
перебрался в Тверь. Все ситуацию понимают. Проблем точно не
будет.
— Не в проблемах дело, Шатун. — покачал головой я. — Вернее, не
в проблемах от близких твоих ребят. До этого вы сами по себе были,
хоть и родовые земли удерживали. Сейчас другая игра пойдёт.
— Думаешь, могут попробовать надавить? — недобро прищурился
воин.
— Не знаю, — пожал плечами я. — Надавить, пригрозить, похитить…
Всякое может быть. У нас сейчас каждый человек на счету. Убери
троих и мы ослабеем. Убери десяток и захлебнёмся в потоке зверей из
аномалии.
— Я понял, ваша светлость, — кивнул Ратай. — Прикажу бойцам
своих близких в надел возвращать. Но, это тоже непросто будет.
— С жильём поможем, — уверенно ответил я. — Содержание тоже
обеспечу, обещаю. На днях в посёлок съездим. Только мне перед этим
в Тверь смотаться нужно будет.
— Как вернёмся займусь, Ярослав Константинович, — снова кивнул
Аршавин. — Давно пора было, но всё руки не доходили. Да и непросто
им тут жилось. В поселениях тоже народ разношёрстный остался. Мы их
не трогаем, но они тоже помогать не рвутся. Так и живут — вроде и
не под князем, но и не под имперской властью.