– Айна! Найду – все патлы повыдергаю!
Ну-ка быстро спускайся, поганка!
Скотница отлично знала, где искать
свою дочь. Айна вздохнула и встала. Ну и ладно. Все равно сидеть на
камнях еще холодно, не то что в разгар лета.
Оплеуха ей досталась крепкая. Мать от
души приложила тугой мокрой тряпкой по затылку и велела немедля
идти на кухню: там кто-то из работников, спеша по делам к хозяйке,
перевернул ведро с молоком и надо было по-быстрому убрать.
Потирая голову, Айна направилась к
кухне, а мать шла за ней следом и без конца костерила то работника,
то дурынду Дишу, которая поставила ведро посредь прохода, то саму
Айну, мол, не дозовешься ее вовремя.
– Вот Диша и убирала бы, раз не
доглядела, – пробурчала Айна, но тихо, так, чтобы мать не услышала.
В гневе та была горяча на расправу, и к дочери снисхождения не
имела. Скорей уж наоборот.
Убедившись, что «негодная поганка»
взялась за тряпку, главная хранительница скотины ушла к коровнику –
глянуть на телку, что родилась прошлой ночью. Айна проводила ее
недобрым взглядом из-под косо остриженной челки и скривилась.
Она ненавидела Грязный двор.
И мать иногда тоже.
По вечерам, накрывшись с головой
одеялом, Айна предавалась мечтам о том, как однажды удерет из замка
и будет жить без вечной работы по хозяйству и упреков. Одной в
городе, конечно, трудно, да и кому там нужна тощая девчонка, едва
разменявшая двенадцатую весну? Разве что в блудный дом возьмут
(упаси боги!). А вот если уйти с бродячими артистами... Она ведь
сильная, хоть и выглядит как щепка. И ловкая. Никто из замковых
детей не мог догнать и схватить ее, когда они играли в убегалки на
стене. Айна залезала выше всех, цепляясь за самые крошечные трещины
и выступы. Жаль, что после смерти Оги эту забаву они оставили: сын
конюха упал и разбился по-глупому, а взрослые наложили на игру
строгий запрет.
По хитроватому и грубому Оги Айна
вовсе не грустила, хоть и жалела его отца. Конюшонок не был ей
близким другом. Хороших друзей у нее вообще не имелось. Ну... кроме
Рина. Пока тот не уехал.
Когда Рин научил ее читать, остальные
дети из зависти прозвали Айну чернильной тряпкой и намного реже
стали звать в свои игры. Да она и сама к тому моменту не больно
хотела разделять их забавы – бить голубей из рогатки, плевать в
коз, мериться, кто сильней разозлит Кривого Дуба. Чем старше Айна
становилась, тем больше ей нравилось тихо сидеть вдали от всех,
глядя на небо, собирать цветы и ягоды в лесу или читать украдкой,
если случалось самое чудесное и Рин приносил ей настоящую книгу.
Вот только год от года ей все реже выпадала возможность
«бездельничать»: мать считала своим долгом поручить «этой блажной
витунье» побольше дел – чтоб неповадно было жить в глупых грезах.
При этом большой ласки от родительницы Айна не видала, а потому
была убеждена, что скотница Мира считает ее самым бесполезным
человеком в замке. С раннего детства она все время слышала о своей
никчемности да о том, что лучше бы вместо нее родился еще один
парень. Как будто в семье Миры было мало парней... Вон их сколько –
четверо, один другого выше и сильней! Когда Айна была маленькой,
они часто катали ее на плечах, не замечая птичьего веса. А потом,
один за другим, ушли в город да нанялись в стражу. Там хорошо
платили.