А вот на соревнования по боксу папа Евгений никого из
посторонних не пускал, готовился к просмотру передачи как к
ритуалу. Садился на стул перед телевизором, водружал на кухонную
табуретку перед собой рюмашку с коньяком и непременно брал
пригубить за каждый успех. Периодически вскакивал, размахивал
руками и притоптывал ногами, рискуя снести табурет, кричал «так
его!», «давай!», «ну что же ты бьёшь как котик лапкой»… Думаю,
срывался бы на матерные восклицания, но в присутствии ребёнка
сдерживался. Замечу, что сам он был полнеющей и абсолютно
неспортивной личностью.
Однажды перед очередной боксёрской трансляцией я привязал поясом
от маминого халата плюшевого медведя к спинке дивана, обмотал
полотенцами кисти рук и начал бить в игрушку, изображая боксёра и
даже вскрикивая. Отец, недовольный отвлечением от любимого
мордобоя, обернулся и натурально выпал в осадок при виде моего
развлечения.
- Валерик, ты…
- Когда выясту, стану боксёом, и меня покажут в телевизое! –
пообещал я, ничуть не сомневаясь, что выполню.
Мама, естественно, пришла в ужас. Боксёр, в её представлении,
это отмороженный дебил с отбитыми мозгами. И не убедишь, что у меня
любые травмы головы заживут быстрее, чем она промямлит «Боже
мой».
Эти слова услышал от неё через год в конце мая, когда гуляли по
бульвару Луначарского. Я убежал на газон, где кружились бабочки.
Пытался попасть в них ударами кулачков, тренируя резкость и
точность, но куда там… Неполных три года.
Мама осталась в одиночестве, когда рядом притормозила белая
«волга». Распахнулась передняя правая дверь, из неё выскользнул
жгучий чернявый мужчинка и начал приставать с подкатами «красавица,
э, садысь, пакатаем!»
Она не соглашалась, тогда ухажёр открыл заднюю дверь и начал
силой заталкивать внутрь. Средь белого дня, в каких-то двухстах
метрах от Ленинского проспекта, под окнами старшины с
мотоциклеткой… И никого рядом. Из подручных средств – только острые
камни из расколотого бордюра.
Ну и как мне в два года и десять месяцев справиться с двумя
крепкими мужиками кавказского типа? Чёрный номер с белыми буквами и
цифрами я запомнил, но что дальше? Пусть не считаю её настоящей
мамой, но всё же она меня родила, растит, заботится, зачем ей такая
травма…
Пока джигит боролся за любовные утехи, в лобовое стекло «волги»
полетел камень. Я метил в водителя, рассчитывая, что стекло
окутается трещинами, тем самым затрудню отъезд и отвлеку внимание.
Не учёл, что время многослойных триплексов ещё не пришло, брызнули
мелкие осколки, мужик за рулём злобно вскрикнул и схватился за
лицо. Из-под пальцев показалась кровь.