- Ша, пацаны. Игнат не при делах. Другие гимнасты тоже. После
ужина перетрём, какие у вас претензии.
- Претензии? Да у Володьки нога распухла, врач сказал – неделю
без тренировок, купаний, танцев, - разволновался второй боксёр.
- Мне отказаться на неделю от тренировок, купаний, танцев? Не
вопрос. Клянусь неделю не ходить на тренировки по боксу, а на
танцах всё равно не лапаю вашу Галю.
- Эта шпана из подворотни дерзит, - заключил третий. – Надо
преподать урок.
- Спасибо, учитель. После ужина передохну и иду к вам учиться. А
пока кушай, кушай супчик. И гимнастам не мешай.
Я ожидал какого-то агрессивного жеста. Например, надевания
тарелки с кашей мне на голову. Под строгими взглядами тренеров не
решились. Жаль.
По распорядку после обеда юные спортсмены, отягощённые не
слишком калорийной, зато обильной пищей, разбрелись по корпусам на
тихий час. Я отмахнулся от увещеваний Игната, среди которых был
совет тихо собрать вещи и до ужина дуть на автобусную остановку в
Минск, упал на койку, моментально уснув. Правда, минут через
сорок-пятьдесят проснулся, захотелось в туалет – вернуть вселенной
жидкую часть супчика и компота из сухофруктов. Подтянув шортики на
место, понял: больше не усну.
Отхожие места, такие длинные ряды деревянных кабинок над
выгребными ямами, соседствующие с шеренгой кранов для умывания над
пятиметровым желобом, находились на полпути к тренировочным
полянам. Ноги словно сами потянули меня к единоборцам.
Около ринга и тяжёлых груш, набитых песком или чем-то ещё там,
не ошивалось ни единой души. Даже неприкаянной, невидимой обычным
грешникам. А вот с борцовской стороны раздавались звучные удары,
что странно: ни в самбо, ни в других официальных дисциплинах борьбы
в СССР удары не практиковались. Конечно, для всяких спецслужб
армии, МВД и КГБ ограничения не действуют, на гражданке – ни-ни. В
семидесятом году даже дзю-до до конца не легализовано, нет
общесоюзной федерации, а на международные соревнования ездят
самбисты, с непривычки ломающие пальцы на ногах, всю жизнь
тренировавшиеся в обуви.
Двинув на звук, я увидел Женю, увлечённо бьющего ногой по
боксёрскому мешку на уровне головы. Ким молча наблюдал. Оба
обернулись, когда под моим кедом скрипнул камешек.
- Вот и наш каратист Брюс Ли! – приветственно махнул рукой
Женя.