Я покосился на часы, висящие на стене над входной дверью и мерно
тикающие. Время уже близится к полуночи.
В гостиной у стены стояли два шкафа со стеклянными дверцами,
заполненные старыми книгами и журналами, а еще фарфоровой посудой.
На полу потертые ковры, а возле окна длинный стол на десять
персон.
Рядом со мной стоял диван, я присел на его широкую деревянную
ножку. В кухне Снитковский до сих пор гремел посудой и я вспомнил,
как за нами гнались мордовороты на «Москвиче».
— В порядке, — заверил я голосом, полным оптимизма. — Все
отлично. Как только освобожусь, я вам…
Мать бросила трубку. М-да, не очень-то это и вежливо, но я так
понял, у них там очередная заварушка с Дашей. Ну хорошо, самая
главная миссия выполнена, родители предупреждены и вооружены,
теперь можно заняться своими делами.
Я вернулся на кухню.
— Черт подери, у меня нет сменной одежды и зубной щетки, —
посетовал я, помогая Снитковскому зажечь плиту. — Ну-ка, что тут
есть поживиться?
Заглянул в холодильник, достал консервы и тушенку. В хлебнице
лежали сухари. Жить можно, на первое время хватит. Чай заварил сам,
Снитковский в это время безуспешно пытался открыть банку с яблочным
вареньем.
Мы с аппетитом перекусили. Коода пили чай, я поглядел на
бухгалтера. Тот, кстати, интересно налил себе горячий напиток в
блюдце и потихоньку хлеба оттуда. Сухари макал в варенье и грыз,
болтая толстыми ножками.
— Вы что-то не слишком приспособлены к домашнему хозяйству, —
заметил я, тоже отпивая чай из треснувшей чашки. — Неужели вас
обслуживает прислуга?
Снитковский посмотрел на меня поверх блюдца. Глаза у него чуть
навыкате, голубые и водянистые, очень внимательные. Он снова отпил,
покачал головой, поставил блюдце на стол и отдуваясь, постучал себя
по лбу.
— Нет, Витя, какой там, я тоже умею работать руками, никакой не
белоручка. Вырос в простой рабочей семье, — он закатил глаза, взял
карамельку из конфетницы, ловко закинул в рот и захрустел. — Хотя,
отец профессор математики, а мать учитель игры на пианино считается
рабочей семьей?
Я налил себе чаю и зевнул. Да и так понятно уже, что этот тип из
тех, что любит работать головой, а не руками. Надо полагать, хорошо
работает, раз его взяли в подпольный цех, там наверняка ворочают
миллионами.
— Конечно, самая что ни на есть крестьянско-рабочая семья, —
улыбнулся я. — Прямо образцовая. Поэтому и попали к валютчикам? Из
любви к честному труду?