— Это не считалось, — тут же заявил Артемий.
— Ну, нож воткнулся, — указал на это Сергей. — Вон, смотри, и
линию понятно, как проводить.
— Не-е-е, — протянул Матвей. — Надо, чтоб торчал.
— Ну, — кивнул Артемий. — Не считался твой бросок.
— Не считался, так не считался, — рассудив, что и правда заронил
свою серию, сказал я. — Давай. Твоя очередь.
Артемий поднял нож. Угрюмо осмотрел площадку и решил кидать
по-простому, с пальца.
— Давай с носа, — широко улыбнулся Матвей.
— Да тихо ты! — рявкнул на него Артемий недовольно. — Чего под
руку говоришь?
— А чего это ты на меня рявкаешь? — Матвей встал. — Я че тебе,
пес дворовый, чтобы рявкать?
— А чего ты под руку говоришь, да еще и невпопад? — Артемий тоже
поднялся.
— Да я просто сказал! Пошутил! А ты давай на меня кричать, будто
бы я враг народа!
Мальчишки застыли друг напротив друга, я видел, как
разнервничавшийся Артемий мнет в кулаке рукоять ножа. Матвей тоже
сжал пальцы добела. Казалось, сейчас начнется настоящая
перепалка.
— Ну-ну, тихо вы, — вмешался я, встав между ними. — Чего вы, как
щенята бойцовые, друг на друга скалитесь?
— А чего он? Нельзя что ли по-человечески сказать? — Недовольно
кивнул на Артемия Матвей.
— А тебя кто-нибудь просил, сейчас рот открывать? — Ответил
Артемий.
— Ах ты… Да я тебя…
Матвей было попер грудью, но я его тут же остановил.
— Тихо, тихо ты. Ну давай еще сейчас между собой все
передеремся. Позорище тогда будет. Даже за одно дело постоять не
смогли. Перессорились.
Мальчишки так и остановились. Напряжение между ними
чувствовалось еще пару мгновений, но потом, вроде бы они
успокоились. Артемий сконфуженно опустил взгляд. Матвей тоже
повесил голову и даже отвернулся.
— Ну? Давайте, извиняйтесь перед друг другом, — строго сказал я.
— Так, чтобы между вами никаких недомолвок не осталось.
Оба парня замялись еще сильнее. Я понимал, что каждый ждал,
чтобы другой попросил прощения первым.
— Ну чего вы гордые, такие? — Если первыми не можете решиться,
смелости не хватает, так давайте на раз, два, три. Что б хором.
Артемий зыркнул на меня, задетый словами про смелость. Он сжал
губы, глядя в землю. Потом вдруг заговорил:
— Ладно, Матвей. Прости ты меня. Зря я на тебя так накричал.
— Ты тоже прости, — промычал, чуть погодя, Матвей. — Мне и
правда не надо было тебе под руку говорить. Да я и сам, — он
растерянно рассмеялся, — и сам не люблю когда под руку говорят.