Когда Рыков, выбритый до синевы, вышел из ванной. Мишено
семейство уже заканчивало завтракать.
— Мы тебе тут оставили, — сказал Миша, усевшемуся за стол
Рыкову. — На вот.
Он придвинул к нему поближе блюдце с несколькими обжаренными в
яйце гренками из белого хлеба.
— Спасибо, — буркнул Рыков в ответ.
Маша молча поставила ему кружку черного чая, Рыков, с натянутой
улыбкой поблагодарил и ее.
— Слушай, Вадик, можешь Гришу до школы докинуть? — Спросил Миша,
разворачивая свежую газету городского еженедельника «Кубанская
Звезда», — у меня на работе совещание важное. А еще и Машку надо на
фабрику завести.
— Конечно, — кивнул Рыков. — Гришка, беги одевайся.
Белоголовый Гриша, сидевший за столом чуть не смурнее самого
Рыкова, кивнул. Встав из-за стола, пошел в зал, наряжаться в
школьную форму.
«И ему Медведь жизнь попортил, — подумал про себя Рыков,
провожая племянника взглядом. — До сих пор в классе изгоем
ходит».
Миша, казалось, не обращая внимания на своего грустного сынишку,
вздохнул, стал лениво листать газету.
— Слушай, Вадик, — начал он, когда Маша тоже ушла собираться, —
Если ты и не гулял от Ани с той женщиной, тогда ж зачем ты с ней у
аптеки встречался?
Рыков, дожевывающий гренку, нахмурил брови. Отложил поджаристую
корочку на тарелку. Вот что как ему было объясниться с братом, если
он даже жене толком не смог растолковать, что испытывает ненависть
к тринадцатилетнему ребенку? Ладно измена, это понять можно. А
злость на дитя? Тут уж любой у виска покрутит.
Рыкову самому, казалось, это страшно позорным, и он стеснялся
своей злости. Да только чтобы его понять, наверное, надо пережить
то же самое. Пережить все эти пакости, которые Рыкову сделал
мальчик Вова Медведь. То есть чтобы понять, надо быть Рыковым. Ну
Гришковцом на худой конец.
— Миш, — вздохнул он. — Дай ты мне поесть спокойно. У меня и так
уже все мозги набекрень.
— Ну как знаешь, — суховато ответил Миша, — только ты давай,
завязывай с этим всем. Не дело от жены гулять.
— Угу… — Пробурчал Рыков.
Когда Миша снова весь ушел в газету, Рыков доел корочку.
Принялся медленно жевать последнюю гренку.
— Вадик… — Вдруг удивился Миша. — Ты посмотри…
— Чего?
— А тут про тебя пишут!
— Чего?!
— Про тебя и про дядь Петю! Елки-моталки!
— А ну, дай! — Вскочил Рыков и вырвал у брата газету.
Он стал внимательно искать взглядом, где ж про него написано.
Наткнулся на маленькую колоночку.