- И что ты за это хочешь? – Чуть сузил глаза ректор и немного
подался вперёд.
- В первую очередь доступ к лаборатории. Пётр Макарович в отпуск
уходит, и я не смогу больше воспользоваться его лабораторией…
- Это не проблема. Будет тебе лаборатория. Что нужно лично
тебе?
- Скромный подарок из нескольких книг. В библиотеке их много, а
купить я никак не могу - денег даже карманных нет, всё съедает
плёнка. Да и не продаются они, их печатают только по заказу
министерства. – Картинно вздохнул и скорчил расстроенную мину.
- Учебники? – Догадался Егор Евгеньевич.
- Старые. Те, что мне нужны, уже давно из программы исключили, я
у декана и библиотекаря узнавал.
- Ладно, договорились.
- Спасибо! Закончу… – я прикинул по времени, – плюс-минус к
середине месяца. Вы будете тут или?..
- До семнадцатого в отпуске.
- Тогда давайте… – Посмотрев на настенный календарь. – Числа
двадцать первого?
- Ну давай. – Кивнул ректор. – Посмотрим на твою
альбом-выставку.
Дальнейшие три недели слились для меня в один непрекращающийся
день сурка. Завтрак, дорога до универа, обед там, дорога домой,
ужин и даже обязательные пробежки – всё это шло фоном для
обдумывания сюжетов, построения кадров, наблюдений за игрой света и
поиска новых решений.
Кажется, я облазал весь универ. Побывал в самых отдалённых
местах, в которые не ступала нога студента. Поездил верхом на
корове (фото неуверенно мнущегося перед коровой студента, боящегося
её рогов, сделанное из-за этих самых рогов). Лазал под лошадью
(фото нарядной и накрашенной студентки, запихивающей по плечо руку
лошади в это самое). Убегал от собак (не надо было лезть на псарню,
не надо… но фотка девчонки, пытающейся отнять у дворняги колбасу
того стоила). Три часа сидел в засаде в кустах напротив главного
входа, (фото ректора в развевающемся от ветра плаще стоило того,
чтобы промокнуть под моросящим дождём). Прикидывался ассасином
(обвязка, страховка, и, тихо бормоча «не кочегары мы, не плотники»,
залезть на шпиль для общего фото корпуса).
И ещё куча всякого-разного, за что меня полюбили одни и
возненавидели другие. Да, тяжело быть фотокором в нашем суровом
мире. А детсадовцем-фотокором быть вдвойне тяжело. Каждый взрослый
норовил пошпынять такого мелкого меня. Если бы поймал. Впрочем,
даже если да, то у меня всё равно была индульгенция в виде
секретаря ректора. Пару раз даже пришлось посылать особо ретивых
взрослых к ней за разъяснениями политики партии. Впрочем, их
офигевание я тоже использовал для получения интересных кадров.