И матушка Симона, госпожа Эдмонда, уже настроилась, что получит
всё для сына, а тут – неожиданно я. То есть для неё-то Викторьенн,
но – судя по всему, за серьёзного противника она Викторьенн не
держала.
Она даже пришла ко мне – я уже садилась на постели и пару раз
встала, но пока ещё не могла долго находиться на ногах – голова
кружилась. Глянула злобно и сказала:
- Ты не думай, что разбогатела! Как была нищей сиротой, так ею и
останешься!
- Положим, не нищей, - приданое у Викторьенн было, иначе Гаспар
бы на неё и не поглядел, как я думаю. – А остаться сиротой – дело
недолгое. Смотрите, как бы вашему Симону сиротой не остаться, от
такой злости недолго концы отдать, - проговорила я негромко – сил
пока не было, но уверенно. – Тогда ему придётся немедленно покинуть
этот дом и жить у себя.
- Выдумала тоже, у себя! Не бывать этому! – прошипела Эдмонда, и
ушла, метя пол юбками и громко хлопнув дверью.
- Не огорчайтесь, госпожа Викторьенн, - Мари поправила мне
подушку. – Господин Фабиан будет за того, кто назван в завещании, а
это будете вы, вот увидите. И поверенный господин Тиссо – он тоже
проследит за исполнением воли господина Гаспара.
- А когда… огласят завещание?
- Как только вы встанете и сможете выйти и послушать, господин
Тиссо так сказал. А пока госпожа баронесса бегает по городу и ищет,
кто бы за них с господином Симоном заступился в случае
разбирательства. Обещает деньги из наследства, если дело
выгорит.
Значит, нужно поскорее подниматься на ноги, так?
Что же, на ноги я рано или поздно поднялась.
Когда целитель господин Валеран дозволил мне одеться и выйти к
обеду, я обрадовалась, как давно уже не радовалась ничему в жизни.
Слабость никак не хотела уходить, ведь черепно-мозговая травма не
шутки, голова ещё кружилась, но – я несомненно выздоравливала.
- Господин Фабиан сказал, что если ты сегодня сможешь просидеть
обед и ужин, и сможешь поесть, и тебе не станет хуже, то завтра
утром он зачитает нам завещание, - тихо и горячо говорила
Тереза.
Тереза частенько приходила ко мне в комнату посидеть и
поговорить, но говорить долго мне пока ещё было трудновато. И она
отлично справлялась сама – вспоминала моменты общего с Викторьенн
прошлого.
- Помнишь, как мы с тобой выбрались из нашей монастырской
спальни через окно и сидели на дереве? И лазали туда до тех пор,
пока матушка Урсула не поймала нас за этим делом? А как уговаривали
сестру повариху дать нам лишний кусочек? И мечтали о том, как будем
жить за монастырскими стенами?