И после безвременной кончины того брата госпожа Эдмонда заявила
права на оставшееся после него наследство – на том основании, что
её сын наполовину де ла Шуэтт, и он мужчина, и следовательно –
должен получить всё.
Правда, я сначала не понимала – раз этот самый Симон сын барона,
то у него ж должно быть баронство и замок и что там ещё? Но после
очередного скандала где-то там, снаружи, куда я пока не могла
выбраться, и где решали, кто будет командовать домом и всем прочим,
Мари быстро просветила меня. То есть, сообщила Жанне, которая была
при мне и не могла выйти и послушать, хоть ей и хотелось.
- Баронесса-то наша совсем в раж вошла. Орёт, ничего не
стесняется и швыряется подносами в господина Фабиана.
Я уже знала, что господин Фабиан – это управляющий, правая рука
покойного господина Гаспара.
- И что ей снова не так? Кормят, поят, из дома не гонят, ни её,
ни господина Симона.
- Вот и жаль, что не гонят, эх, некому. Уж господин Симон-то мог
бы куда-нибудь податься. Другие вон кто при дворе, кто в армии! Но
не наш этот…
- Вот и шёл бы служить.
- Ну что ты, не пойдёт он в армию. Он воевать не хочет. А на
придворную жизнь кто ему деньги-то даст? Сказали, завещание
огласят, когда госпожа Викторьенн на ноги встанет, спаси её
господи, поскорее бы. Она, конечно, не сможет урезонить госпожу
баронессу и господина Симона, но господин Фабиан-то тогда
поборется! А господин Симон же решил, что он здесь хозяин, вот и
требует то редкостной дичи, то заморских сладостей, то дорогих вин!
И всех служанок перелапал уже, хорошо хоть сюда носа не кажет!
- Ехал бы в своё имение и там сидел!
- Куда там в имение, в нём, говорят, крыша течёт и мыши пол
прогрызли, - фыркнула Мари. – Баронесса-то отчего здесь? Да оттого,
что у господина Гаспара в делах всегда был порядок, все сыты и
присмотрены, и все при деле. А она ж любимая сестра, вот он ей и не
отказывал. Хотя и говорил, что господину Симону нужно на службу. А
она просила составить ему протекцию при дворе, но он не соглашался.
Говорил – жить нужно по средствам, а раз все средства промотаны –
так и не надеяться, что кто-то позаботится.
Оказалось, что помянутый барон, покойный супруг госпожи Эдмонды,
был богат главным образом древностью рода, но никак не деньгами, и
долго фыркал, что госпожа Эдмонда ему не ровня. Но взял её в жёны,
потому что господин Гаспар свято выполнил волю своего покойного
отца и не пожалел приданого. Правда, это приданое быстро истаяло –
придворная жизнь стоит дорого. Владения оказались заложены, и
господин Гаспар отказался их выкупать – мол, вырастет Симон, пойдёт
служить, и поправит свои дела. Но Симон служить не желал, а желал,
чтобы кто-то оплачивал его хотелки, так я поняла.