Шаблон попаданки – смотреть в зеркало и осознавать, что такое
тебе выдали в новом мире. Мне выдали нечто заморенное и несчастное,
к тому же одетое не по размеру. Как с чужого плеча, право
слово.
Викторьенн была невысока, и наверное, выглядела этакой
привлекательной темноглазой пышечкой, мне так показалось. То есть
по моим домашним стандартам она бы выглядела пышечкой. Здесь-то
вряд ли, я так думаю. Цвет волос я пока не поняла, ладно, помоюсь –
разберёмся. А как здесь ухаживать за собой… тоже разберёмся.
- Нужно румяна наложить, - Мари уже несла склянку.
- Нет-нет, Мари, не нужно. Буду шокировать всех интересной
бледностью, - усмехнулась я. – Я болею, или как? Могу позволить
себе выглядеть немного несчастной.
- Как знаете, госпожа Викторьенн, - по виду Мари, я теряла шанс
самое малое на всю оставшуюся безбедную жизнь, но настаивать она не
осмелилась.
Я почему-то отлично понимала всю их мотивацию. Или здесь всё
совсем просто, или моя предыдущая жизнь научила разбираться в
людях?
Ладно, идём дальше. То есть – я взяла за руку Терезу, и мы
отправились в столовую.
Я порадовалась про себя, что здешней версии меня не положено
ходить одной, потому что я бы непременно заблудилась – куда
идти-то, не знаю. Дом господина Гаспара оказался велик. Три этажа,
ходы-переходы, много людей – кто кланяется, а кто и шныряет из-под
ног, пряча глаза, и неизвестно, что говорит нам в спину, когда мы
не видим и не слышим.
Дом полон людей, и наверняка у них есть своё мнение о том, кто
должен здесь командовать. Да только их же никто не спросит,
верно?
Тереза привела меня в светлую комнату, где за столом уже
разместились двое. Известная мне Эдмонда, баронесса Клин-сюр-Экс,
такая же строгая и серая, как обычно, и молодой человек лет
двадцати пяти, наверное – это и есть её сын. Обильно припудренный,
с напомаженным лицом, одежда сверкает серебряной вышивкой, под
горлом кружевное жабо. Да уж, маменька жалеет денег на себя, но не
жалеет на Симона.
- Поднялась, значит, - прошипела госпожа Эдмонда.
Я уже знала, что ей сорок два года, и что её сын старше нас с
Терезой, ему двадцать пять.
- Не вашими молитвами, - промолвила я, садясь на отодвинутый
слугой стул.
Тереза разместилась рядом.
Так вышло, что хоть стол и был круглым, но сидели мы двое по
двое – мы с Терезой напротив Эдмонды и Симона. И передо мной
вальяжно расположился именно Симон.