А господин управляющий поглядывает на меня… со значением
поглядывает. Может быть, удастся привлечь его в сообщники? Если его
слово здесь вообще что-то значит? Или хотя бы попробовать, и если
не удастся, то я буду знать – сделано всё возможное?
- Господин Фабиан, - я пользуюсь тем, что баронесса что-то тихо
говорит сыну, и он вынужден слушать, - мне нужно поговоритьс
вами.
- Охотно, госпожа Викторьенн.
- Вы можете прийти ко мне после ужина?
Он оглядел меня даже с некоторым изумлением. А что, так было
нельзя? В этот момент баронесса и её сын закончили свои переговоры
и синхронно на нас уставились. Я тут же перевела взгляд в тарелку и
подобрала с неё вилкой остававшийся кусочек… крольчатины, как
оказалось. Дома не понимала этого мяса, здесь тоже не понимаю.
Наверное, у меня просто нет привычки к такой еде.
Снова попросить подогретой воды и запить. И раскланяться со
всеми, в первую очередь – с неприятными родственниками.
И пока Симон отодвигал баронессе стул, господин Фабиан тихо
сказал:
- Я зайду к вам… вскоре.
Вот и славно. Я кивнула в ответ – слышу, мол. Поднялась,
дождалась Терезу и пошла.
Терезу кто-то окликнул – из прислуги, и что-то спросил. Я же не
стала дожидаться и пошла себе дальше, дорогу вроде запомнила. Но
стоило мне завернуть за угол, как уже поджидавший там Симон
мгновенно притиснул меня к стене.
- Что ты выдумала, ведьма? Даже и не вздумай, поняла?
- А то что? – вообще сердце колотилось, как ненормальное, потому
что я понимала – отпор я дать не смогу.
И потому, что ещё слаба, и вообще. Дома не дралась никогда, да и
Викторьенн вряд ли что-то такое умела.
- А то будет хуже, - чёрные глаза смотрели злобно.
Вообще он даже хорош собой, но эта злость в глазах всё портит –
сощурился, оглядывает меня. А я оглядываю его.
- И что же, не боитесь угрожать посреди дома, полного людей? –
щурюсь в ответ.
- И чего же мне бояться?
- А разве вам известно, кто возьмётся свидетельствовать против
вас, случись что? – улыбаюсь легко, хотя мне и страшно, и
противно.
- Никто не рискнёт, - быстро сказал он, слишком быстро, чтобы
это было правдой.
- А вдруг? Нам никогда не дано знать до конца всех тех, кто нас
окружает. И если вы со всеми столь же добры, как и со мной,
драгоценный сын сестры моего покойного мужа, то врагов у вас
поболее, чем друзей, - я старалась говорить пожестче.