Цари спохватилась и заявила:
— Сидите, я сама справлюсь. Ник, рассказывай ты.
Ник начал рассказ, а я заставил Тому пересесть с краешка скамьи
поудобнее за стол, сам сел рядом с ней и прижался к женскому боку,
приобняв Тому и поглаживая ее по спине. Она немного отмерла, обняла
меня в ответ и начала гладить меня по голове, изредка вытирая
слезы, обильно текущие у нее по щекам. Понятно, что Тома гладила по
голове не меня, а Милю, но и мне было приятно. За полтора года я
так истосковался по человеческому теплу и нежности, что и сам
впитывал ласку Томы как губка. Надеюсь, я Милю не обделил тем
самым.
Так мы и провели весь оставшийся день, плавно перешедший в
вечер, а обед незаметно превратился в ужин. Я слушал рассказ всех
троих и оплывал от лютого ужаса. В фикшене в подобной ситуации
главному герою принято шептать себе под нос: «Вот это я попал!» Но
поверьте мне — это слишком мягко сказано! За такое попадалово
главные герои должны писателей-фантастов подвешивать за яйца!
Поздно вечером встал вопрос — кто где будет спать? Тома
категорически не желала отпускать от себя Милю. Она, кстати,
решительно заявила, что я всегда для нее останусь Милей, хоть она и
понимает, что разговаривает не с мальчиком, а с другим парнем. Я не
стал возражать — для Томы я готов был сделать любое исключение,
узнав, какое место она занимала в жизни мальчика. Для себя я решил
немного подыграть женщине, начав ее называть бабой Томой, что
выглядело более адекватным для окружающих.
Так вот, получалось, что в доме с Томой должны были спать я и
Цари. Однако Ника аж передергивало от мысли возвращаться на ночь в
холодную хижину. Можно было устроить ночевку в доме бандитов, но
пока печь растопишь, пока дом прогреешь… В итоге, Цари ушла
ночевать в комнату к Томе, а мы с Ником завалились спать на полу
под столом возле печки. Заодно и дрова подбрасывать было
удобно.
Найти клад и перепрятать
Глава 7. Умник Киррэт.
На следующий день за завтраком я остро поставил вопрос:
— Мои дорогие, надеюсь вы понимаете, что мы с вами теперь
повязаны на всю оставшуюся жизнь. Ну или хотя бы на ближайшие годы,
— снизил я пафос. — Я доверил вам свою тайну и очень не хотел бы,
чтобы о ней узнал весь белый свет. Для меня это прямая дорога в
рабство. Вы трое являетесь бывшими рабами и, я уверен, очень не
хотите обрести себе нового рабовладельца. Нам четверым теперь надо
изо всех сил держаться вместе, чтобы вырваться из этой задницы и
наладить новую свободную жизнь. И лучше всего, если мы будем на
равнине помалкивать о том, через что здесь, в Проклятых горах,
пришлось пройти Цари и Томе. Посторонним людям об этом знать совсем
не обязательно. Поэтому у нас сейчас три задачи на будущую жизнь.
Первая, надо как-то вырваться из этих гор на равнину. Вторая,
наладить нормальную жизнь. И третья, хранить тайны друг друга.
Кстати, надеюсь, вы понимаете, что мое настоящее имя лучше вообще
никогда не произносить. Даже наедине со мной — мало ли, вдруг
кто-то подслушивает! Все понимают это? Все согласны работать над
этими задачами?