[Только поздно ночью вы отпустили легко одетую
талантливую девушку].
[Когда она уходила, у нее уже начался
кашель].
[Вернувшись домой, вы начали усиленно принимать
лекарства].
[Глотая пилюли, вы размышляли о том, что почти со
всеми опасными соперниками разобрались, на этот раз победа должна
быть в кармане. Вы восхищены своей находчивостью и
смелостью].
Саня
чувствовал, как его душа разрывается на части. С одной стороны, он
тоже восхищался наглостью и находчивостью своего альтер эго. С
другой — его тошнило от осознания того, на что он готов пойти ради
победы. Это была не смелость, а подлость чистой воды.
Он вспомнил
холодный взгляд Иры, ее уверенные движения при обращении с оружием.
А теперь она, возможно, лежит дома с высокой температурой, не в
состоянии подготовиться к олимпиаде. И все из-за его
манипуляций.
«Что я
наделал?» — мысленно простонал Саня, чувствуя, как волна стыда
накрывает его с головой. Но его альтер эго в симуляции, казалось,
не испытывал ни малейших угрызений совести.
[Наконец, наступил день старта Всероссийской
олимпиады по математике].
Саня
ощутил, как его сердце бешено колотится. Что ждет его дальше в этой
безумной симуляции? И главное — чему она должна его научить? Он
понимал, что эта симуляция показывает его темную сторону, то, как
легко можно перейти черту в погоне за успехом.
С этими
мыслями он приготовился наблюдать за финалом этой симуляции,
надеясь, что сможет извлечь из нее правильные уроки.
«Какая же коварная эта
симуляция», — с досадой подумал Саня, чувствуя, как внутри него
растет отвращение к самому себе. Его руки, лежащие на коленях,
слегка дрожали, выдавая внутреннее напряжение. План действительно
сработал, но от этого на душе стало только хуже.
[Настал день всероссийской олимпиады по
математике.]
[Благодаря вашим интригам до места проведения
добрались лишь единицы участников.]
[Даже те, кто смог прийти, либо страдали от травм и
болезней, либо находились на грани нервного
срыва.]
Кадры
симуляции нахлынули на Саню, словно мутный поток грязной
воды.
В
просторной аудитории МГУ, где должны были сидеть все участники,
зловеще пустовала треть мест, напоминая о жертвах его махинаций. Из
оставшихся двух третей половина сидела с убитым видом, на грани
эмоционального срыва. Их потухшие глаза и опущенные плечи
красноречиво говорили о пережитых испытаниях. Лишь считанные
единицы выглядели более-менее нормально.