Хотя, если честно, я так закрутился, что и думать забыл про
какой-то там суд. Сейчас меня больше волновали собственные Дары.
«Псионику» с «Кинетиком» до третьего уровня осталось чуть-чуть. А
«Визора» я уже подтягивал к четвёртому и бился над второй
суб-способностью. Она мне пока никак не давалась.
Мишенька оставил попытки вернуть себе тело, но своим нытьём
задолбал. Он вечно был недоволен и не упускал случая это высказать.
На ежеутренних пробежках его кусали комары, от нагрузок болели
мышцы, а спарринги с Трифоном он и вовсе считал неуместными. По его
мнению, не подобало аристократу драться кулаками, как простолюдину.
Мажор, что с него взять.
Но у меня был план, и я ему следовал, оставалось лишь найти
время. А со временем, как всегда, вышел облом.
*****
Очередным утром меня разбудили шаги.
Скрипнула дверь, в комнату кто-то зашёл.
— Трифон, давай быстрей, пока маменька не пришла, — буркнул я,
спросонья не разобравшись в ситуации, и осёкся.
На меня смотрели стальные глаза отца. На его лице смешались
чувства брезгливости, досады и удивления.
— Не замечал в тебе раньше пристрастий к садическим забавам, —
процедил он, брезгливо скривившись. — Ещё и Трифона приобщил… вот
уж о ком не подумал бы…
«Это всё он!» — заверещал у меня в голове Мишенька.
Я промолчал. Оправдываться смысла не было. Положение, в котором
меня застали, действительно выглядело двусмысленным. Я бы и сам
задумался, если бы не знал подоплёки.
— Мать говорила, что ты снова рисуешь? — папенька остановился
напротив мольберта. — И чем можешь похвастаться из последних
работ?
— Ты на неё смотришь, — ответил я с оттенком гордости в голосе.
— Картина в стиле супрематизма. «Смоляной квадрат». Название,
кстати с глубокими смыслами, в честь нашей фамилии.
— Тьфу, погань, — сплюнул отец. — Зачем только на учителя из
Парижа тратились. Очередная пустая блажь. Бессмысленная потеря
денег и времени.
— Ты просто ничего не понимаешь в авангардизме, — запальчиво
возразил я. — Это новое веяние в живописи.
— У меня самый тупой рекрут такой живописи сотню экземпляров до
обеда намалюет. Валиком, — парировал он.
— Художника может каждый обидеть, — философски заметил я
— Так то художника…
На самом деле я просто стебался. Тянул время. Даже без
способностей Интуита было понято, что отец пришёл не проведать. И
не подискутировать по поводу новых аспектов искусства. Он с
новостями. И вряд ли с хорошими.