Нет, воровать не будем. По крайней мере, в привычном смысле
этого слова. Представим себе, что это — электронная книга, у
которой скачивание запрещено. И применим нашу уникальную
память.
Времени было, наверное, в обрез, по крайней мере, я предпочитал
думать именно так. Поэтому решил начать с конца. Открыл тетрадь на
последней заполненной странице и присвистнул.
Латынь. Твою-то ж мать… Не, ну, с одной стороны, это позволяет
предположить, кто тогда анонимку Обломову написал, подписавшись
нерусскими буквами. А с другой — прочитать я этого не смогу. Был бы
английский — другой разговор, но английский в этом мире вообще не
котируется. В латыни же мой потолок — memento mori. О, кстати, про
mori тут что-то есть. Интересная книжка, наверное.
Я перелистал несколько страниц, тупо фотографируя их в память,
как страницы той загадочной рукописи, которую расшифровывал мой
дядя. Фотографическая память — это, в целом, довольно простая
штука. Вместо того, чтобы складывать в памяти .txt, запихиваем туда
.djvu без слоя распознанного текста. Места занимает вагон, но места
в голове достаточно. И такого слова, как «забыл», уже не
существует. Запомненная таким образом информация не
восстанавливается каждый раз при припоминании с известными
искажениями, а всплывает как есть, в первозданном виде.
То же предчувствие, что уже спасло меня несколько минут назад,
вернулось. Я положил тетрадь на место и бросился к выходу. Выскочил
за дверь, и, уже прикрывая её за собой, услышал ворчание Троекурова
— он вновь переместился в своё кресло.
Прекрасно. Шалость удалась. Теперь осталось свалить отсюда
подобру-поздорову и в спокойной обстановке разобраться с честно
украденной писаниной. А то ишь ты, про mori он там пишет. Графоман
чёртов. Посмотрим ещё, кто кому mori устроит.
Я сделал два шага и буквально налетел на Коляна.
— Уходи! — прошептал тот, выпучив глаза. — Немедленно уходи!
— Собственно, этим и занят, — развёл я руками. — Поставленные
цели достигнуты, зависать тут долее смысла не вижу. Всё равно никто
не наливает, культура — по нулям.
Колян махнул мне рукой и побежал на цыпочках к чёрному ходу. По
пути мы напоролись на служанку. Я еле успел спрятаться в дверной
нише.
— Ах, Николай Дмитриевич! А вас папенька ищет…
— Это я его ищу! — рявкнул на неё Колян. — А ты что здесь
делаешь?!