– Велиал, отстань! - попытался отмахнуться Астарот. – Вечно ты
со своей камерой!
– Сегодняшний день должен остаться в памяти! - с пафосом сказал
я.
– Можно подумать, мы и так его не запомним, - фыркнул
Астарот.
– Через много лет, когда “Ангелы С” будут легендарными
суперзвездами, эти видеозаписи можно будет продать за миллионы, -
голосом пророка сказал я. - Ты хочешь помешать мне стать
миллионером?
– Если так дальше пойдет, то на эти твои миллионы рублей скоро
бутылку портвейна нельзя будет купить, - хмыкнула Света.
– Ладно! - Астарот рассмеялся. - Давай я скажу что-нибудь…
Я шагнул ближе, чтобы захватить лицо Астарота крупным планом.
Тот откашлялся, помялся и посмотрел прямо в камеру.
– Я до сих пор чувствую себя, как будто мы в каком-то кино, -
сказал он. - И на сцене когда были. И вот сейчас тоже. Такая
обстановка, такое… все. Будто нереальное и не со мной
происходит.
– Скажи, да?! - взвился Бельфегор. - Как будто спишь. И так
просыпаться неохота…
– Я понимаю, что надо бы сейчас выжать какой-то… какое-то
резюме, - продолжил Астарот. – Но у меня такая пустая башка, что я
даже стишок про “мама мыла раму” не вспомню.
– Так ты уже его вспомнил! - заржал Бегемот. - Раму мама
мыла…
– Замолчи! - прошипела Света и толкнула Бегемота в бок. - Дай
ему договорить.
– В общем, я что хочу сказать? - Астарот посмотрел на
Бельфегора. - Помнишь, мы с тобой смотрели кассету с концертом
“Скорпионс” у Славки Коробейникова?
– В девятом классе? - спросил Бельфегор.
– Ага, - кивнул Астарот. - Мы еще потом решили, что нам надо
основать свою рок-группу.
– Спрашиваешь! - Бельфегор расплылся в мечтательной улыбке.
– Это когда Велиал еще уснул на подоконнике, - ухмыльнулся
Бегемот.
– В общем, мне сейчас кажется, что я после того раза видел этот
наш концерт во сне, - сказал Астарот. - Я именно что-то такое себе
в мечтах представлял. А сейчас… А сейчас даже не знаю, что
сказать.
– Мечты сбываются? - улыбнулся я.
– Да блин, мне вобще страшно, что я сейчас проснусь! -
воскликнул Бельфегор. - И как будто мы снова в школьном актовом
зале репетируем. И физичка нас выгнала, потому что мы ерундой
маемся, и не музыку играем, а какофонию какую-то.
– Кака-фонию, - по слогам сказал Бегемот и заржал. И все
остальные тоже засмеялись.
– Макс, давай теперь ты, - сказал я, переводя камеру на Макса. -
Скажи, что ты чувствуешь сейчас.